Гора из черного стекла

Сейчас он был уверен, что все делает правильно. Сознание Пола прояснилось. Он не будет больше плыть по течению, он подчинит симуляцию ее же правилам и заставит работать на себя.

— Они пошлют кого-нибудь, кто поможет тебе вспомнить.

— Ты пугаешь меня.

Она повернулась к Евриклее. Пол был уверен, что та переубедит Пенелопу, но рабыня выглядела столь же несчастной, как и ее хозяйка.

— Тогда просто расскажи, что мне нужно знать. — Пол отступил от костра и распростер руки. Ветер развевал его легкое одеяние, но Пол чувствовал только жар от огня.

— Кто ты такая? Как мы сюда попали? Где находится черная гора, о которой ты мне говорила?

Пенелопа смотрела на него, как загнанный в угол зверек.

Так трудно было сохранять спокойствие, когда хотелось кричать. Пол ждал слишком долго, его швыряло, трепало и носило с места на место, а он был лишь объектом и никогда действующим по своей воле человеком. Он беспомощно наблюдал, как на его глазах убивали единственного во всей вселенной друга. Но теперь беспомощности пришел конец.

— Тогда расскажи мне хотя бы о черной горе. Как ее найти? Ты помнишь? За этим я пришел сюда. За этим тыпослала меня сюда.

Она склонилась еще ниже. Фонтан искр вырвался из костра и унесся с ветром.

— Не помнишь? Тогда мне придется спросить богов.

Пока он опускался на песок, Евриклея нервно пискнула:

— Это, конечно, мясо овцы, мой господин? Черной овцы, мой господин?

Он принялся постукивать ладонями по песку в медленном ритме, а Евриклея пыталась сообразить.

— Это баран. Спокойно, сейчас вспомню.

В ней чувствовалась тревога и озабоченность.

— Это, должно быть, жертва…

— Тихо. — Он замедлил ритм ударов по земле и принялся декламировать нараспев:

Приветствую тебя, Аид незримый, сын Крона старого.
Брат Зевса-Громовержца.
Приветствую!
Приветствую тебя, хозяин темноты,
Гадес, монарх подземный, Король немого королевства.
Приветствую!
Прими ты плоть, о господин глубин бескрайних.
Прими ты жертву
И услышь мою молитву.

Пол замолчал. Он вызывал бога Смерти, там, где находился, это было не хуже и не лучше, чем кладбище или умирающий мальчик-неандерталец.

— Пришли мне женщину-птицу! — воскликнул он, продолжая отбивать дробь по песку. — Скажи ей, что я хочу с ней поговорить, я хочу, чтобы эта женщина — Пенелопа — увидела ее!

Слова прозвучали неуклюже, без той поэтичности, что звучала в молитве, тут он заговорил словами женщины из сна:

— Приди к нам! Ты должен прийти к нам!

Тишина. Ничего не произошло. Рассерженный Пол начал отбивать другой ритм.

— Приди к нам!

— М-м-мой господин, — Евриклея начала заикаться. — Я думала, ты хочешь попросить помощи у Афины-Защитницы, которая с давних пор благоволит к вашей семье, или у великого Зевса. Я могла предположить, что ты попросишь прощения у повелителя океана Посейдона, которого, как говорят, ты обидел, за что он не давал тебе вернуться домой. Но это, это, хозяин!..

Пол почувствовал отзыв на последние удары по песку — эхо было беззвучным, но Пол ощутил, как звук идет вглубь. Свет костра стал тусклее, будто Пол смотрел на него через толщу воды или будто изображение передавалось с искажением.

— Что ты сказала? — Внезапная тревога усмирила его нетерпение — страх рабыни был неподдельным и сильным. Ее хозяйка Пенелопа уже ничего не чувствовала, на изможденном, неподвижном, белом как саван лице живыми были только лихорадочно блестевшие глаза. — Что ты хочешь сказать, женщина?

— Господин, ты не должен возносить молитвы… этому… подземному! — Евриклея задыхалась. — Неужели годы странствий… в дальних странах лишили тебя… твоей памяти?

— А почему нельзя? Разве Гадес не бог? Разве люди ему не молятся? — Пол вдруг почувствовал, что у него противно похолодело внутри.

Старая служанка всплеснула руками, похоже, она потеряла дар речи. Земля под ногами Пола стала упругой, как барабан, и пульсировала в медленном, сдержанном ритме. Но удары становились все сильнее.

«Это не просто так, я знаю, это не просто так… или?..»

Ее двойник — Пенелопа — с трудом поднялась на ноги и пошатнулась, когда песок под ногами вдруг стал зыбким, а женщина-птица стала появляться из дыма в виде одноцветного, полупрозрачного серого ангела, крылья которого исчезали в дымке. Лицо видения было странно бесформенным, как у размытой дождем статуи Подземного Владыки, стоящей в нише на другом конце острова. Судя по потрясенному выражению ее лица, Пенелопа узнала свой образ даже в такой бледной копии.

Бесплотное лицо повернулось к Полу:

— Что ты наделал, Пол Джонас?

Он не знал, что ответить. Все, что он планировал, все, на что надеялся, рухнуло. Поверхность земли превратилась в тонкую оболочку над невероятно глубокой ямой, в которой шевелилось нечто огромное и неизбежное, как раскаяние.