Гора Мборгали

– Не очень. На проспекте.

– Трогай.

Поравнявшись с Цезаревой, Митиленич бросил взгляд на фотографию.

– Куда это годится, три на четыре, не могли достать снимок побольше? Тут сам черт не разберет... Глеб, есть здесь где-нибудь поблизости кафе или ресторан?

– Как же, "Аврора"!

– Давай обгони Цезареву, и я пойду ей навстречу. Хорошо бы прямо перед "Авророй" или где-нибудь поблизости.

Когда машина, минуя гостиницу, остановилась, Митиленич вышел и направился навстречу "объекту". Цезарева шагала весело, беззаботно.

– Здравствуйте, Ольга! - поздоровался Митиленич, поравнявшись с ней.

Цезарева вздрогнула, хотела пройти мимо - не получилось.

– Я, Ольга, к вам обращаюсь! Не узнали? Мирослав...

Цезарева, внимательно оглядев его с головы до ног, неприязненно заметила:

– Вы не Мирослав, а я не Ольга. Тут какое-то недоразумение...

– Вы правы, я не ваш шеф, но тоже Мирослав, а вы - Ольга. - Митиленич протянул фотографию размером три на четыре.

Покосившись на снимок, Цезарева ахнула:

– Господи, как я изменилась! На что стала похожа!..

– Нет, Ольга, вы по-прежнему прекрасны...

– Спасибо за комплимент, а как быть с тем, что вы не Мирослав?

– Пароль есть пароль. Если я назвал вас Ольгой и представился Мирославом, значит, для вас я Мирослав! Не так ли? Слово - слово, долг - долг... Хотите кофе?

– Кофе? - удивилась Цезарева. - Кофе, да?.. С удовольствием! Выпьем здесь, в "Авроре"... Такая дороговизна, что ресторан пустует.

"Легко согласилась", - отметил про себя Митиленич, предлагая даме стул. В ресторане посетителей было немного, и шум в зале стоял точно такой, какой нужен был для конфиденциальной беседы. Митиленич и Цезарева хорошо слышали друг друга, а посторонний, сядь он даже поблизости, все равно ничего не разобрал бы.

– Мирослав интересуется, почему нет больше информации о первом объекте?

– Первый объект попал в тюрьму за хулиганство и нанесение телесных повреждений.

– Это вы упрятали его за решетку. Зачем?

– Я?

– Да, Полина Цезарева, вы!

– Это неправда!

– Мирославу все известно, за исключением одного: почему вы избавились от объекта?

Цезарева пустила слезу и, помолчав, призналась:

– Я не нуждалась в нем больше... Он мешал мне!.. Мешал устроить личную жизнь.

– Активно мешал?

Женщина задумалась.

– Нет. Просто стоял между мной и вторым объектом.

– Вы что-то скрываете, Полина Алексеевна.

– Угадали. Мне казалось, что если я избавлюсь от объекта, то больше не буду с вами сотрудничать, отпадет необходимость. Судите сами: любить человека и следить за ним... Разве я не права?

– Правы, но ведь ваши надежды не оправдались, Мирослав поручил вам другой объект.

– Увы! Новый объект для меня лишь материал, я не испытываю к нему любви. Того человека я действительно любила, во всяком случае первые несколько лет...

– Понятно! - Митиленич, помолчав, спросил: - А почему, собственно, Мирослав, а не кто-нибудь другой? Как вы попали к нему?

– Давайте все же для точности назовем ее Мирославой. Видите ли, в первый раз я получила задание от женщины, она работала у нас заместителем начальника отдела. Тогда моим подопечным стал главный инженер на нашем предприятии, у нас была интимная связь. Любовные отношения, как известно, нужно хранить в тайне. А для этого лучше всего говорить о своем любовнике гадости. Такая уловка вводит окружающих в заблуждение: если это любовник, зачем шельмовать его за глаза? Я знала, что Мирослава - из бывших оперативников. Мы с ней и раньше были знакомы, а потом сблизились. Первое задание дала мне она. Потом она вернулась на работу в органы, у них была напряженка с кадрами. Отношений мы не прерывали, иметь подругу в таком учреждении всегда не лишнее... В конце концов вышло так, что я стала агентом, она поручила мне второй объект.

– Занятный способ маскировать свою любовь! - прервал ее Митиленич. Впервые слышу. Выходит, женщина должна поливать грязью своего интимного друга, для того чтобы сбить с толку окружающих. Так, что ли?

– Да, но это - один из способов. Есть и другие. Допустим, любовник человек именитый, известный в обществе, тогда, конечно, лучше воздержаться от брани и помолчать, пусть все знают, кто за тобой стоит!

– Вы передавали информацию письменно?

– Когда как. Чаще я рассказывала Мирославе с глазу на глаз то, что ее интересовало. Может, наши беседы и записывались на пленку, не знаю. Со временем органы утратили интерес к первому объекту. Вероятно, сочли, что достаточно изучили его. Тут и мой интерес к нему ослабел. Ничего не поделаешь, я женщина, мне нужно было растить детей, значит, завести друга посостоятельнее. Я и завела, но между нами стоял первый. Кончилось тем, что первый угодил в тюрьму. Я со вторым перебралась сюда, поскольку была с ним связана старыми обязательствами. Здесь меня нашла уже не Мирослава, а Мирослав. Теперь вы объявились.

– Да, так часто бывает. Должность остается, люди на ней меняются, но общая ситуация все та же. Так ведь?

– Конечно! - кивнула Цезарева.

Митиленичу надо было обдумать, как себя вести дальше. После такого разговора сразу к делу не перейдешь. Он предложил собеседнице поужинать.