Гора сокровищ

— Могу и в озеро зашвырнуть, если тебе так неймется. Сдается, ты забыл про мое первое условие. Никакой я не Гоголь-Моголь, а Юргис Гогялис. Запомнил или еще раз повторить?

— Ты что, спятил? По мне, так Гоголь-Моголь куда лучше. Юргис Гогялис вовсе не звучит, я бы сказал, по-деревенски даже как-то. Другое дело Гоголь-Моголь. Что-то вроде псевдонима. А ведь псевдоним не каждому разрешается иметь, только знаменитостям — скажем, певцам, писателям, киноартисткам.

— Да, но я ведь не киноартистка.

— Неважно. Ты бы мог запросто в цирке работать — медведей, к примеру, поднимать, — не отставал Йонас.

— Осторожней на поворотах! — вскипел Юргис. — Так недолго и по шее схлопотать.

— Не кипятись, Гогялис, лучше почитай нам что-нибудь из своих стихотворений, — вмешалась Лайма. — Он у нас и стихи пишет, лирические, сам мне читал.

Ребята не поверили своим ушам. Этот увалень, драчун, задира — и вдруг поэт? Нет, непохоже что-то, да и вообще немыслимо!

— Одно мне даже запомнилось, — сказала девочка, — хотите послушать?

Весной, когда цветут цветы,
Я жду, появишься ли ты.
И осенью, когда дожди,
Тебя молю: приди, приди…

Кто-то захлопал в ладоши, кто-то сдавленно рассмеялся… Опустив голову, Юргис сидел на пеньке и пристыженно молчал…

Вечером, проводив девочек, ребята вернулись в свой лагерь. Их глазам предстало невеселое зрелище: палатка валялась на земле, вещи раскиданы, от кострища не осталось и следа.

Глава четвертая. У подножия горы

Отчалили втроем: Зигмас добровольно вызвался стеречь палатку. Да и опасно вчетвером в надувной лодке. Они, конечно, могли попросить лодку у отца Лаймы, однако Ромас заупрямился: была нужда одалживать, когда у самих есть, пусть и не такая хорошая. Ведь долг — это прежде всего какая-то подчиненность другим, а ребята хоть здесь поживут свободно, без опеки взрослых. Зависимость, какой бы она ни была, гнетет, подсекает человеку крылья…

Йонас с Костасом не возражали — на своей так на своей, какая разница? Хотя на деревянной, пожалуй, было бы быстрее.

— К тому же куда нам торопиться? — убеждал друзей Ромас. — Можем целых полдня плыть, никто за нами не гонится.

Правда, ребята, давайте держаться ближе к берегу — сможем рассмотреть все хорошенько, вылезти, если надо.

Йонасу было все равно, зато Костас рвался скорее к археологам. Но он знал: Ромаса не переспоришь, все равно настоит на своем. Поэтому он сказал, вроде бы соглашаясь:

— Что ж, Ромас, берег изучить не помешает. Но мы можем сделать это в другой раз или по пути назад.

Разгадав его уловку, Ромас примирительно махнул рукой:

— Ладно уж, поплыли прямо.

Ромас сидел спиной к остальным в конце лодки, ухватившись обеими руками за веревку и болтая ногами по воде. Йонас греб. Костас, который не умел плавать, торчал посередине: он сидел на спасательном круге, обхватив руками колени.

Выплыли на середину озера. Далеко позади чернел знакомый берег. Поначалу видна была светлая песчаная полоса у прогалины, где они разбили свой лагерь, зеленым лоскутом мелькнула их палатка, но потом все слилось, и теперь казалось, что там, где начинается берег, от самой воды высится черной стеной лес.

Ромас опустил ноги в лодку и стал вглядываться в даль.

— Что, уже вылезать? — спросил сидевший к нему спиной Костас.

— Можешь выходить — прямо на вилы Нептуну угодишь, — рассмеялся Йонас, изо всех сил налегая на весла.

Костас замолчал.

Они приближались к мысу, который издалека напоминал огромное сказочное чудовище. Казалось, какой-то горбатый исполин, спасаясь от жары, забрел в озеро и блаженно вытянулся в прохладной воде. Прибрежная полоса здесь выглядела иначе: поросшая камышом, узкая отмель, редкие островки ольшаника на берегу, а вдали круто вздымаются голые холмы.

Ребята выбрались на берег.

— Куда лодку денем?

— Может, стоит выпустить воздух и взять ее с собой — как бы не утащили, — предложил Йонас.

Мальчики огляделись. Вокруг ни души.

— Была охота тащить на себе, давайте здесь в зарослях спрячем, — возразил Ромас.

Ребята затащили лодку в прибрежные заросли, хорошенько замаскировали ее и вернулись на берег. Начав карабкаться по крутому холму, они и не заметили, что кто-то, забравшись на высокую ольху, внимательно наблюдает за ними из густых ветвей.

Когда, выбившись из сил, они добрались до вершины холма и остановились перевести дух, их глазам открылась необыкновенная картина: внизу, до самого леса, расстилалась равнина, в центре ее возвышался продолговатый курган с плоской, будто спиленной вершиной. Это и было городище. Слева в окружении деревьев раскинулась усадьба: несколько строений под соломенными крышами.

У подножия холма кто-то копошился. Людей не было видно, лишь время от времени на поверхности появлялись и снова исчезали светлые остроконечные шапочки.

— Пошли быстрее! — нетерпеливо произнес Костас и первым сорвался с места.