Гора Тяньдэншань

Ни с того ни с сего в его сон проникла Лун Мин, она была его главной героиней.

Вэй Цзюньхун находился в бескрайнем море, он уже странствовал по свету сорок лет, и было ему уже далеко за пятьдесят, поэтому выглядел он как старик. Так как странствовать он начал совсем молодым, то за эти годы пережил множество бурь, невзгод и потрясений и выглядел как странное существо, не похожее на человека: его волосы и борода опускались на грудь, что было естественно, а сама странность заключалась в том, что его руки превратились в крылья, а рот — в острый птичий клюв. Ноги от ягодиц и ниже превратились в рыбий хвост, как у дельфина, — такой же круглый и гладкий, так что он мог и летать, и плавать.

Однажды, а именно сегодня, появилась Лун Мин. Она приплыла на корабле. Белом корабле. Ее красная юбка ослепляла глаза, как светящийся бакен. Словно измученный вконец бродяга, Вэй Цзюньхун поплыл к ней. Без сомнений, она здесь, чтобы спасти его, избавить от этого моря страданий. Она втащила его на корабль и только прикоснулась, как произошло чудо: он обрел свой прежний, человеческий облик, ведь о нем заботилась девушка. Время пролетает как стрела, если упустить его, то оно больше не вернется, и Вэй Цзюньхун мгновенно принял решение: отдать свою невинность этой девушке, которая, как он верил, также хранила себя, словно драгоценную яшму. Она точно согласится, ведь они же прекрасная пара. Сама природа предназначила их друг другу, у них совпадают чувства и желания, разве может она отказать? Сначала он решил забросить «пробный шар» — начал играть с ее волосами, а потом легонько дотронулся до лица, уха. Увидев, что она не уклоняется, он приблизил свое лицо к ее лицу. Его губы начали целовать ее лоб, постепенно спускаясь все ниже. И когда они коснулись ее губ, словно вспыхнул сухой хворост, и разгорелось безудержное пламя. Этот опыт любовных ласк и набор обязательных движений он почерпнул из книг и фильмов, а теперь смог применить их на практике. Отлично! Удачное начало — это половина успеха. Огонь охватил все тело, прелюдия закончилась, и далее, несомненно, следует скинуть одежду и медленно войти в нее, сливаясь с ней воедино. Мужчина — сверху, женщина — снизу, это сакраментальный способ или, как его называют, миссионерская позиция. В первый раз обычно используют именно ее в отношении к получившим традиционное воспитание или подчиняющимся правилам юношам или девушкам. Он все это понимал. Слишком много такого рода знаний было получено им из разных источников. А сейчас он начал постигать это на собственном опыте.

Люди двигались, корабль покачивался на волнах, Небо наблюдало за происходящим. Ее кровь была красной, словно цветок сливы, а его семя — белое, как свежее молоко. Море могло засвидетельствовать, что два девственника принесли друг другу в дар свое целомудрие.

Вэй Цзюньхун открыл глаза и замер от страха. Оказывается, он, пыхтя, сражался в любовной битве с одеялом.

Первым делом он помчался в туалет, снял испачканные трусы и начал их чистить, по-умному застирывая лишь грязную часть, и таким образом, когда он их снова надел, большая часть осталась сухой.

Он снова вернулся в постель: не потому, что не в силах был с ней расстаться, а потому, что ему было стыдно. Вэй Цзюньхун не знал, куда себя деть от стыда. Кровать — лучшее место, чтобы скрыть позор. Он опустил москитную сетку, которая висела сверху, поднял край одеяла и прикрыл им трусы. Однако вскоре он передумал: так как трусы были мокрые, нельзя было запачкать еще и одеяло. Хотя один раз он уже сделал это.

Вэй Цзюньхун лежал на кровати, расставив ноги в стороны, чтобы трусы скорее высохли. «Лун Мин, пожалуйста, не возвращайся сейчас, не заходи сюда», — молился он про себя.

Лун Мин не поставила его в трудную ситуацию, она не торопилась возвращаться домой. Около десяти утра мокрое место на трусах, согретое теплом тела, уже высохло, и Вэй Цзюньхун смог встать с кровати.

Он на цыпочках вышел в прихожую, тихонько приоткрыл дверь и собрался выскользнуть наружу. Уличный шум накрыл его словно огромная волна, и он поспешил закрыть за собой дверь.

Раздвинув жалюзи, Вэй Цзюньхун увидел несколько сотен учеников, которые, подобно услышавшим звук пастушьего рожка баранам, стекались на спортплощадку. У флагштока один из взрослых свистел в свисток, а остальные учителя подгоняли учеников и строили ровными рядами.

После того как отзвучал гимн и подняли флаг, перед строем вышла Лун Мин и произнесла речь.

Вэй Цзюньхуну было плохо слышно, что она говорит — это были какие-то слова о том, на что надо обратить внимание на каникулах, и слова вдохновения и поддержки.

Однако он отчетливо видел ее фигуру и одежду. Она стояла на платформе у флагштока. На ней была надета красная рубашка с воротничком и белые брюки. Вчера Лун Мин была в другой одежде, когда она только успела переодеться? Когда он спал? Или взяла на время у подруги? Но это все ерунда, важно было то, что цвета ее одежды были очень похожи на те, что он видел на ней во сне. Красная одежда и белый корабль, ослепительна и притягательна, как светящийся бакен.