Гора в объятьях облаков

Зубатки распахнули свои большие глаза, внимательно следя за движениями, когда я осторожно поднял замерзшую девушку на руки. Гостья оказалась довольно легкой, хотя и не такой тонкой, какими мне казались японские девушки. Чувствовалось, что у нее немного другое строение тела, шире бедра и плечи, больше перепад к талии.

Ориса глубоко вздохнула, сунув холодный нос мне в плечо. Не удержавшись, нагнулся к ее голове, вдыхая запах. И едва сумел удержать рвавшееся наружу чихание от свербящего запаха химии, оставшегося на волосах. М-да. И почему женщины все время пытаются вытворить что-то не то со своей головой? Наверное, по этому приятный аромат жимолости был мне раньше не слышен. В столице она станет посмешищем с такими волосами. Зубатки семенили следом, неся обувь моей гостьи. Наша небольшая процессия двигалась в полной темноте, не нуждаясь в свете фонарей.

Пройдя в Персиковый павильон, который занимала гостья, осторожно опустил свою ношу на приготовленную постель, укрывая одеялом. Лицо было почти не различимо в темноте, но чувствовалось, что мягкое тело согревается, расслабляясь, вызывая во мне какое-то умиротворение. Интересное и милое созданье. Она мне нравилась.

Кажется, я знаю, как помочь ей с прической.

Алиса.

Мои волосы чесали. Снова и снова. Мне почему-то казалось, что этап с ежиной прической будет самым долгим на сегодня, но я жестоко ошибалась. Мастер выставил на столе три разных мисочки, в которых плавали то цветочные лепестки, то что-то наподобие стрикозиных крыльев. Макая в жидкость плоский деревянный гребень, парикмахер-богомол проводил по моим волосам снова и снова, раз за разом захватывая на миллиметр больше волос. И так множество раз. Вся моя спина была уже мокрая от жидкости, напитавшей волосы. Голова казалась чугунной от постоянно натяжения, а процесс и не думал завершаться.

– Знаете, я просто больше не могу, – сил справляться с мигренью больше не было. В висках гудело и стучало, предвещая скорую тошноту. А у нас оставалась еще одна миска с отваром. Мученически посмотрев на мастера в зеркале, почти взмолилась. – Я вам очень благодарно за все, но еще немного, и кажется, голова отвалится и просто покатится по полу.

Мастер задумался, внимательно оглядывая мое лицо.

– Наверное, вы правы, госпожа. Я забыл, что вы совсем недавно в поместье и пока просто человек. Прошу простить мою оплошность, – отложив гребень прямо в керамическую мисочку с отваром, парикмахер задумался, осматривая проделанную работу. – Я могу нанести третий отвар вам на волосы, и завернуть, чтоб он действовал. Это менее эффективно, но вам будет не так тяжело.

– Я согласна, – невероятное облегчение уже от того, что мои волосы перестала тянуть расческа, сделало меня крайне сговорчивой.

– Это не все, – нахмурил брови над изумрудными глазами богомол,– вы мне обещаете, что все две недели до празднования, каждое утро, помощницы будут расчесывать вам волосы в течение часа с отваром, который я оставлю. В противном случае, я продолжу проводить процедуру, как и планировал.

Скрипнув зубами, я поняла, что придется согласиться на ежедневные расчесывания, если я не хочу расстаться с головой сегодня.

– Хорошо. Но только час в день. И мы сейчас заканчиваем.

– Прекрасно.

Мастер на самом деле закончил все довольно быстро, смазав волосы последним составом и завернув под своеобразную шапочку. По примеру зубаток, я поклонилась гостю, и меня увели переодевать мокрое насквозь одеяние.

Чистое, уже привычное мне домашнее юката стало каким-то сигналом. Я легла прямо на пол, прикрыв глаза. По внутренним ощущениям, сейчас было не меньше трех часов дня.

– Госпоже плохо? Госпожа хочет спать? – тут же встрепенулись сестрички, пытаясь оторвать меня от пола. Но мигрень была сильнее.

– Оставьте меня, – за рукава все так же тянули и дергали, нервируя и усиливая головокружение, – отстаньте, прошу. Я сказала, отстаньте!

От крика и резкого движения замутило, призывая снова лечь на теплый и такой приятный пол, сложенный в этом месте из плетеных циновок. Я прикрыла глаза, чувствуя, как все вокруг качается. Кажется, задремала.

Проснулась на том же месте, но с небольшой подушкой под щекой и тонким пледом на плечах. Солнце раскидывало по полу золотисто-розовые лучи, сообщая о наступлении вечера.

– Как самочувствие? – повернув голову, увидела сидящего за низким столиком тенгу. Черный держал в руке книгу, внимательно следя своими колючими глазами. Интересно, он тут давно сидит? Книга открыта примерно на первой трети.

Мужчина выглядел вполне расслаблено, но в глазах все же присутствовало что-то хищное и опасное. Казалось, одно резкое движение, и зверь может броситься.

– Куда лучше, – я медленно села, потирая затекшую шею. Голова еще немного болела, но это не шло ни в какое сравнение с прежними ощущениями. Хозяин поместья отложил книгу на стол, предварительно установив тонкую металлическую закладку.

– Мне стоит извиниться. Не учел твою человеческую природу и не предупредил мастера.

– Начнем с того, что вы не предупредили и меня.