Ельцин произвел на Буша-старшего неприятное впечатление, в силу чего президент США дольше оставался на стороне Горбачева. Буш надеялся, что президенты СССР и России смогут найти общий язык, однако 28 февраля Ельцин резко раскритиковал Горбачева. Буш не удивился, но был разочарован: “Этот парень Ельцин – настоящий дикарь, не так ли?”[2008] Мнение американцев не изменила и мартовская поездка Бейкера в Москву, когда в последний момент Ельцин отказал госсекретарю в короткой встрече и грубо потребовал более продолжительной беседы[2009]. Однако в июне Ельцин приятно поразил Буша, когда посетил Вашингтон в качестве новоизбранного президента России. Он “начал петь хвалу” Горбачеву, и Буш “испытал большое облечение”: “Ельцин выглядел притягательным и обаятельным, его заразительный смех легко располагал к нему”. Российскому президенту, похоже, также подсказали, как ему следует выглядеть. “В отличие от его предыдущей поездки, – отметил Буш, – он, казалось, буквально последовал примеру Горбачева и прибыл на встречу в хорошо сшитом и отутюженном костюме”[2010].

В январе, когда Ельцин еще не появился на танцплощадке, Белый дом умеренно отреагировал на действия Горбачева во время литовского кризиса, что отразилось на положении Буша, поскольку правые давили на него, требуя поддержать литовцев. Администрация президента уклонилась от открытой критики в адрес Горбачева, хотя Буш прекратил обсуждения возможного февральского саммита и послал советскому лидеру письмо, в котором пригрозил приостановить экономическую помощь СССР. Бейкер полагал, что Горбачев “знал о литовских событиях больше, чем говорил Бушу”[2011]. Однако президент США верил ему тогда и все еще продолжал верить в 1998 году, когда писал мемуары[2012]. Бейкер также признал, что Штаты “не могли игнорировать действия Советов в Прибалтике, но вместе с тем не могли потерять союзника накануне конфликта в Персидском заливе”[2013].

Администрация Буша не прислушалась к позиции Горбачева по поводу войны в Заливе. В течение февраля Вашингтон готовился перейти от массовых бомбардировок с воздуха к наземной кампании против Саддама Хусейна, а Горбачев, по словам Бейкера, настойчиво пытался предотвратить это. Он несколько раз отправлял в Багдад Евгения Примакова, которого Бейкер считал заступником Хусейна, а также пригласил в Москву Тарика Азиза, министра иностранных дел Ирака. Горбачев практически до последнего неустанно звонил и писал Бушу, предлагая варианты мирных соглашений. Однако Хусейн сам решил свою судьбу, выдвинув американцам неприемлемые для них условия мира, и 23 февраля Штаты и союзники начали наземную операцию в Ираке, сообщив об этом Горбачеву ранним утром в воскресенье 24 февраля.

Почему Горбачев так упорно пытался предотвратить это? По мнению Бейкера, играя в миротворца, советский лидер хотел укрепить свой авторитет внутри страны и показать планете, что “его рассыпающийся Союз все еще имеет вес на международной арене”[2014]. Несомненно, роль СССР по-прежнему была велика, однако конфликт в Персидском заливе стал лакмусовой бумажкой нового подхода Горбачева к внешней политике. Смогут ли Штаты и Союз сотрудничать с целью усмирить агрессора и не пролить в процессе море крови?[2015] Американцы, несомненно, хотели получить поддержку Москвы и показать, что Восток и Запад объединяют усилия против Ирака. Однако Горбачеву Штаты были нужнее, чем он им, и они об этом знали. В связи с этим становится понятно, почему Буш отклонял все предложения Горбачева, “скорее с горечью, чем с возмущением”, хотя последние дипломатические маневры Горбачева Буша сильно раздражали. По словам американского лидера, Вашингтон “не мог позволить Горбачеву в критический момент вмешиваться в политику или военные операции США в Персидском заливе” и пытался сказать свое “нет” максимально мягко, чтобы не задеть его. “Я хочу, чтобы ты знал, – сказал Буш Горбачеву 21 февраля, – все здесь уверены, что ты делаешь все возможное, чтобы помочь и привести нас к миру”. В письме от 10 марта Буш вновь поблагодарил советского лидера, а также от руки написал к нему постскриптум, который пришелся Горбачеву очень по душе: “Я подписываю это письмо в Кэмп-Дэвиде и вспоминаю наши беззаботные и приятные беседы здесь. Я часто думаю о проблемах, которые тебе приходится решать дома”. Президент США также предлагал Горбачеву передать через Бейкера, которого ожидали в Москве через пять дней, все, что он хотел бы сказать ему лично. “Как ты знаешь, я счастлив, что могу считать себя твоим другом”, – завершал письмо Буш[2016].