Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция

«Окончательное решение по кандидатурам первых секретарей принадлежало именно генсеку, — рассказывал Горбачев. — Брежнев сам занимался формированием их корпуса и отбирал их тщательно. Перед этим секретари ЦК Капитонов, Черненко скрупулезно изучали досье претендента. Думаю, получали они информацию из разных источников. На этой основе формировалось предварительное мнение. Затем происходили встречи кандидата с секретарями ЦК и лишь после них — с “самим”…

Это был обязательный круг, через который проходили перед утверждением все первые секретари обкомов, крайкомов и республик. Странный, если не сказать нелепый, характер носили эти встречи. Сидим, улыбаемся друг другу, ведем неспешный разговор. При этом я отлично знаю, зачем меня вызвали, но об этом никто не говорит, ибо произнести решающие слова — “мы вас рекомендуем” — мог только Брежнев.

Совсем по-другому происходила заключительная беседа с генеральным секретарем ЦК КПСС. Брежнев, в этом я убедился и на той, и на последующих встречах, умел расположить к себе собеседника, создать обстановку непринужденности…

Мне ясен был его нехитрый замысел — побольше слушать и через это составить мнение о собеседнике, его способностях анализировать местные и общесоюзные проблемы… Брежнев говорил подчеркнуто доверительно, будто именно со мной хотел поделиться своими сокровенными мыслями…»

Ефремова снова вызвал Брежнев и сказал, что, посоветовавшись, решили рекомендовать первым секретарем Горбачева. Ефремов повторил, что Михаил Сергеевич — молодой человек, опыта мало, особенно в промышленности.

— Что же, мы все были молодыми, — ответил Брежнев. — Поработает Горбачев в Ставрополе, переведем его в другой обком. Постепенно наберется опыта.

В Ставрополь на пленум крайкома выехали Ефремов — прощаться — и заведующий территориальным сектором отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС. Перед пленумом они, как полагалось, побеседовали с каждым членом бюро крайкома, объясняли, что Леонида Николаевича забирают в Москву. Спрашивали: кого целесообразно назначить на его место? Двое назвали фамилию Босенко, остальные — Горбачева. На пленуме в апреле 1970 года избрали Горбачева.

Молодой хозяин крупного региона был заметным человеком. В 1976 году Горбачев, будучи в Москве, зашел по текущим делам к председателю Госплана Николаю Константиновичу Байбакову, от которого многое зависело в хозяйственных делах. Михаила Сергеевича ждал сюрприз.

«Мы вели с Горбачевым беседу о развитии овцеводческих хозяйств в Ставропольском крае, — вспоминал Байбаков, — и я предложил ему перейти в Госплан СССР первым заместителем председателя по сельскому хозяйству».

Михаил Сергеевич отказался. Ему уже не хотелось быть чьим-то заместителем…

Позволю себе небольшое отступление. В середине семидесятых годов я оказался на Северном Кавказе, в городе Железноводске, известном своими минеральными водами. Я учился тогда в Московском университете и жарким летом оказался вместе с родителями в санатории «Дубовая роща». Здесь поправляли здоровье те, кто, говоря медицинским языком, жаловался на органы пищеварения. Санаторий был для начальства, все друг друга знали, встречали и провожали друг друга в соответствии с занимаемой должностью.

В столовой за нашим столиком оказался первый секретарь Пятигорского горкома Иван Сергеевич Болдырев, молодой для партийного работника. Он держался крайне настороженно. Избегал общения с другими отдыхающими и только осматривал высокопоставленных чиновников внимательным взглядом. Сам он ни о чем не рассказывал. На вопросы отвечал, хорошенько подумав, и только на нейтральные темы — о семье, о сыне, которому подарил только-только появившиеся тогда электронные часы по случаю поступления в Бауманское училище. Иван Сергеевич, видимо, крепко усвоил, что молчание — золото. Ей богу, свет не видел более осторожного человека.

Я заметил, что наш сосед почему-то никогда не подходил к отдыхавшему в том же санатории своему непосредственному начальнику Виктору Алексеевичу Казначееву, второму секретарю Ставропольского крайкома партии. Они словно не замечали друг друга. Видно, отношения в краевой верхушке были непростые.

Казначеев был человек иного типа, чем Болдырев, очень заметный и даже шумный. Официантки так и порхали вокруг него, готовые исполнить любое желание второго человека в крае. Санаторий хотя и подчинялся Москве, но находился на территории края, и Казначеев вел себя по-хозяйски. Кстати говоря, имя главного хозяина — первого секретаря Ставропольского крайкома — в разговорах ни разу не упоминалось. А ведь это был не кто иной, как Михаил Сергеевич Горбачев. Пройдет каких-нибудь пара лет, и его имя услышит вся страна.