Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция

Но во время различных церемоний, официального завтрака от имени президента ФРГ, где гостей щедро обносили вином, Борис Николаевич ни в чем себе не отказывал (а был к тому же жаркий день), расслабился, и кончилось все тем, что он взялся дирижировать оркестром берлинской полиции и пытался исполнить «калинку». Эту сцену показало телевидение всех стран.

30 сентября 1994 года в ирландском аэропорту Шеннон сел самолет российского президента, возвращавшегося из США. Ожидалось, что стоянка продлится всего два часа, но появление Ельцина на ирландской земле было оформлено как официальный визит главы Российской Федерации. В аэропорту его ждал почетный караул, ковровые дорожки.

Премьер-министр Ирландии Альберт Рейнольдс и его жена, укрывшись под зонтами от моросившего дождя, стояли на летном поле, чтобы доставить Бориса Николаевича в старинный замок Дромоланд, там должны были состояться официальные переговоры. Ради встречи с Ельциным ирландский премьер-министр сократил на два дня визит в Австралию. Всю эту историю красочно описал тогдашний посол в Ирландии Николай Иванович Козырев[1].

Беда состояла в том, что Ельцин позволил себе лишнего и ему стало плохо в самолете. Сопровождавшие президента врачи не могли сразу определить, что это — сильный сердечный приступ или микроинсульт? Поэтому самолет сел с опозданием на час — кружил над аэродромом. Но Ельцин на трапе не появился. Повинуясь чувству долга, Борис Николаевич пытался подняться на ноги, но не сумел выйти из самолета.

Представитель Аэрофлота в Шенноне доложил послу, что президент устал и вместо него переговоры поручены первому заместителю главы правительства Олегу Николаевичу Сосковцу. Посол ринулся в самолет. Но его остановил начальник охраны Коржаков:

— Президент очень устал.

Попытки российского посла объяснить, что ирландцы ждут президента больше часа и все это грозит скандалом, ни к чему не привели. Посол пошел к Альберту Рейнольдсу извиняться: у президента высокое давление, он плохо себя чувствует, не может вести переговоры.

— Ну что же, — ответил премьер-министр Ирландии, — если человек болен, ничего не поделаешь. Я готов говорить с представителем российского президента. Однако президент Ельцин — мой гость, он находится на нашей земле. Я не могу не подняться в самолет минут на пять, чтобы подать ему руку и пожелать скорейшего выздоровления.

Посол уже предлагал такой вариант Коржакову, но услышал категорический отказ:

— И этого тоже не надо.

Услышав отказ, вспоминает посол Козырев, премьер-министр на мгновение изменился в лице, но тут же взял себя в руки. Переговоры решили провести тут же, в здании аэропорта. Но ничего толкового не получилось. Сосковец не был готов к диалогу…

Потом Ельцин как ни в чем не бывало рассказывал журналистам, что он, утомившись, проспал, а охрана не решилась его разбудить. Но довольно быстро стала известна реальная подоплека. Пристрастие президента к горячительным напиткам ни для кого не оставалось секретом. История в Шенноне бурно обсуждалась в Ирландии, страна сочла себя оскорбленной. За рубежом задавались вопросом: если президент страны так напивается во время международных визитов, то что же он позволяет себе дома, когда его никто не видит и не контролирует?

Первая чеченская

1994 год, который мог стать началом нового этапа строительства России, закончился на трагической ноте. Попытка навести порядок в Чечне привела к кровопролитной войне. Но почему вдруг такой опытный политик, как Ельцин, ввязался в чеченскую войну?

Сергей Филатов:

— Я так понимаю, что противостояние с оппозицией было закончено, конституцию новую приняли, Государственную думу избрали, все государственные структуры заняли свое место. И можно было приступать к проблеме Чечни, которая существовала давно… Может быть, дело в другом. Успех Жириновского и Зюганова на выборах в первую Государственную думу убедил Ельцина и его окружение в том, что общество жаждет жесткой державной политики и надо пустить в ход силу.

Отношения с Чечней всегда складывались трудно. Там, на Северном Кавказе, не забыли ни о крови, пролитой при завоевании Чечни, ни о том, как в 1944 году по приказу Сталина всех до единого чеченцев вывезли с родной земли. Чеченские лидеры родились в ссылке, и у каждого в семье были родственники, которые погибли во время депортации. Еще больше чеченцы были обижены тем, что перед ними не извинились и что они так и остались какой-то подозрительной нацией.

Чеченцы даже при советской власти жаловались, что их сознательно не берут на работу в ведущие отрасли промышленности, не пускают в науку. Руководящие посты в Чечено-Ингушской АССР доверялись только приезжим. В этом неразвитом, депрессивном регионе людям нечем было заняться. Мужчины разъезжались по всей стране на заработки. К 1991 году безработных в республике было триста тысяч человек.