Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция

Настроение Борису Карловичу портило то, что он возглавил высший карательный орган партии, когда его власть быстро сходила на нет. Даже потери партбилета уже не так боялись, как прежде, когда это было равносильно катастрофе. Комитет партийного контроля еще мог вызывать на заседания министров, требовать от них отчета, раздавать выговоры. Но партийной власти уже не боялись.

Пуго перевели в Москву в сентябре 1988 года, а в октябре в Латвии собрался первый съезд Народного фронта. Накануне в рижском Межапарке состоялась массовая манифестация, которая показала, что латыши против советской власти. Председателем Народного фронта избрали молодого, но ставшего очень популярным в республике журналиста Дайниса Иванса.

Слова «выход из СССР» еще открыто не звучали, и никто не знал, как восстановить независимость Латвии. Но когда народные депутаты СССР, избранные от Латвии, уезжали на первый съезд в Москву, проводить их на железнодорожном вокзале собрались десятки тысяч рижан с цветами. Они хотели свободы.

После первых свободных выборов в Верховный Совет республики 4 мая 1990 года новые депутаты провозгласили независимость Латвии. Практических последствий это вроде бы не имело: никто Латвию отпускать не собирался. Но внутри республики советская власть рушилась буквально на глазах. Горбачев вовремя забрал Пуго из Риги. По крайней мере Борис Карлович мог поздравить себя с тем, что не он отвечает за происходящее. Впрочем, вскоре ему пришлось вновь заняться латвийскими делами.

Накануне ноябрьской демонстрации 1990 года Горбачев приказал министру внутренних дел Вадиму Бакатину сделать так, чтобы не было никаких альтернативных демонстраций. Бакатин доложил, что запрещать демонстрации нельзя — нет у него такого права. Его ответ присутствовавшим не понравился. Председатель КГБ Владимир Крючков потребовал продемонстрировать силу.

Бакатин сказал ему:

— Вот и покажите. Кто хочет запрещать, пусть свой запрет сам и реализует. Милиция этим заниматься не будет.

Горбачев взорвался, обвинив Бакатина в трусости. После совещания Вадим Викторович подошел к Горбачеву, спросил:

— Кому сдавать дела?

Михаил Сергеевич, не глядя, ответил:

— Продолжай работать! Я скажу, когда сдавать.

Спор на совещании у президента был лишь эпизодом. Отставки Бакатина с поста министра внутренних дел добивались руководители КГБ, а также лидеры компартий Украины, Белоруссии и особенно прибалтийских республик. Они требовали жестких мер против новой власти в республиках, а Бакатин исходил из того, что не надо портить отношения с Литвой, Латвией и Эстонией, потом легче будет с ними ладить.

1 декабря Горбачев подписал указ об отставке Бакатина, пригласил его:

— Ну вот, как мы говорили с тобой, теперь время пришло. Тебе надо уйти с этой работы.

Бакатин был к этому готов:

— Вы правы, Михаил Сергеевич, вы меня сюда поставили, вы вправе меня убрать. Если бы я был кадровым милиционером, прошел бы всю жизнь до генерала, то это — крушение моей жизни. Я вас не устраиваю, вы меня можете убрать. Но это ошибка.

Горбачев не хотел развивать эту тему:

— Все, вопрос решен.

Новым министром Горбачев в тот же день назначил Пуго, его первым заместителем — армейского генерала Бориса Всеволодовича Громова. Громов сопротивлялся этому назначению — военные не любят переходить в МВД. Герой Советского Союза Громов после вывода войск из Афганистана командовал Киевским военным округом, рассчитывал на большее, но его заставили.

Пуго получил погоны генерал-полковника.

Начал он работу в МВД не очень удачно. Подписал вместе с министром обороны Дмитрием Тимофеевичем Язовым приказ о введении совместного патрулирования городов милицией и военнослужащими. Приказ вызвал резкую критику в демократическом лагере, потому что воспринимался как предвестье попытки ввести в стране чрезвычайное положение. В феврале 1991 года, когда в Москве собрался Съезд народных депутатов России, Пуго по указанию Горбачева ввел в столицу внутренние войска — под предлогом предотвращения беспорядков. Это вызвало массовое возмущение москвичей. Войска поспешно вывели.

Пуго стал министром, когда работников торговли преследовали за то, что они скрывают товары от реализации и продают их спекулянтам. Еще существовала служба БХСС — борьбы с хищениями социалистической собственности. Казалось, что единственный способ наполнить прилавки — заставить продавцов перестать воровать. При Пуго в марте 1991 года был принят закон «О советской милиции».

Бакатин считал, что структуру МВД придется радикально изменить. Раз республики получают самостоятельность, то и республиканскими министерствами больше нельзя командовать из Москвы. Союзное МВД берет на себя функции «внутреннего Интерпола», отвечает за транспортную милицию, за охрану атомных объектов, за подготовку высших кадров. Пуго занял другую позицию: союзное министерство сохраняет полный контроль над всеми республиками и никому не позволит выйти из подчинения центральной власти.