Горбачевы. Чета президентов

Сопротивление его замыслам и действиям было огромное. А против «ветра» можно двигаться только галсами, то есть зигзагом. Он так и делал — ветер слева, ветер справа. Вот и сбился с курса. По миссии Горбачев может и велик, но по деяниям — не просто великий преступник, а клятвопреступник, не защитивший страну, вопреки данной на Конституции присяге при вступлении на должность президента.

Декабрь. Рождество. Вечер. Кремль. Только что Горбачев объявил (19.00 ч.) по телевидению стране о прекращении своей деятельности на посту президента СССР в виду исчезновения самой страны. Над Кремлем спущен красный флаг и заменен трехцветным (19.38). В кабинете Горбачев, помощник Черняев. Тележурналисты собирают аппаратуру. Входит начальник охраны Петров. В руках бережно держит выцветший красный флаг. Вид подавленный.

— Куда его? — Спрашивает он Черняева.

— Михаил Сергеевич? Что с ним делать? — переправил Черняев вопрос Горбачеву.

Горбачев стоит у окна. Смотрит, как над куполом Кремлевского дворца развевается ново-старый бело-сине-красный флаг России. Горбачев поворачивается и, словно не слыша вопроса, начинает громко, с волнением говорить:

— Слава богу, революция успешно закончена. Тоталитарная система ликвидирована. Теперь народ свободен. И все это бескровно. Об этой минуте я мечтал еще в университете. А… флаг? Забери его себе на память о службе в Кремле. Больше он никому не нужен.

Подходит к телефону снимает трубку и даже более нежно-уважительно, чем обычно, говорит:

— Раиса Максимовна, перестройка-революция закончилась, я безработный пенсионер. Наконец-то смогу больше быть с тобой, писать книги, путешествовать. Хотя мы с тобой и так весь мир объездили… Ничего, найдем куда поехать. Жди, скоро буду.

Бледный начальник охраны Петров прижимает флаг к груди и тихо в недоумении произносит:

— Михаил Сергеевич, какая революция? Нас всегда учили, что против красного флага борется контрреволюция. А вы революция. Я с ребятами в Афгане два дня преследовал душманов, пока не отбил красное полковое знамя. Полвзвода легло за него. А вы говорите, что флаг никому не нужен. Скажите хотя бы теперь, зачем вам понадобился новый союзный договор? Бог с ним, с социализмом. Все равно мало кто знал и понимал, что это такое. Но разваливать из-за этого государство! Все равно, что из-за перхоти рубить голову. Вспомните, как глава Украины мудрый Щербицкий просил вас не трогать союзный договор 1922 года. Я своими ушами этот разговор слышал. Вспомнили? Как мы будем жить дальше, скажите? Мои родители на Украине, жены — в Казахстане. Уже год еще при СССР отца и мать принуждают в Николаеве к переходу на украинский язык. И это в городе, где 80 процентов русских. Повсеместно идет насильственная украинизация. То же самое начинается в Казахстане. Число беженцев из республик в Россию перевалило за миллион.

В разговор включается Черняев:

— Володя, не надо убиваться по Союзу, как по живому существу. Всякое государство это искусственное образование. Но, как и человек, оно не вечно. Люди его создают и они же его разрушают, когда проходит надобность. А уж тем более Союз государств. Его век и того короче. В тяжелые времена государства объединяются, ну, как бы в коммуналку, чтобы не пропасть поодиночке. В более стабильные, — расползаются опять по национальным квартирам. Как жить? По-новому.

«Это он, Черняев первый нашептывал-пророчил, что Прибалтику придется отпускать. Скользкий тип», — подумал Петров и продолжил возмущаться.

— Не знаю, я не теоретик. Но хотя государства и состоят из людей, существуют они все-таки по другим законам. То же право республик на выход из союза. После стольких лет кооперации СССР превратился по факту в унитарное государство. Так и надо было его закрепить в Конституции, а не выдумывать новый союзный договор. И не позволять пьянице и двум самостийникам за одну ночь разрезать страну на куски, как новогодний торт. Я не прав? В нашем пусть и периферийном университете доцент Конев учил, что нормы права не могут идти против реальности. Они призваны ее только отражать. А вот академики МГУ, похоже, учили вас с Михаилом Сергеевичем другому — как разваливать государства. Судить вас надо. Не может преступление остаться без наказания. Это несправедливо. Вот Чаушеску с женой. Ровно два года назад, тоже на Рождество отстранили от власти, а потом и расстреляли.

— Ты брось, накаркаешь. Ну, кто хотел такого. Союз сам распался.

— Может и не хотели? Так по неосторожности еще хуже. Ведь результат тот же, что и по умыслу, а ответственность мизерная. За воровство буханки хлеба воришку тащат в тюрьму. А Михаил Сергеевич страну пусть по легкомыслию или небрежности угробил, — его в нобелевские лауреаты. Запад вообще его в великие деятели произвел. Хотя величия вообще не может быть там, где нет правды и справедливости…А тут вся перестройка на обмане и обманом погоняет.

— Ты чего на перестройку наезжаешь? — заговорил Горбачев, молча копавшийся до этого в сейфе. — Или на меня? Вот, не успел из кабинета выйти, уже критикуют. И кто? Самые близкие. А чего раньше молчал?