Горбачевы. Чета президентов

Сказать, что он изо всех сил рвался, карабкался на эту вершину, будет неправдой. Карьера складывалась довольно прозаично. А если посмотреть со стороны, так даже легко. Когда-то прочитал у Бальзака, что в высшую власть можно проникнуть двумя способами: вползти змеей или ворваться пушечным ядром. По скорости восхождения его вариант ближе к ядру. Но поскольку в карьере не было заметных конфликтов, а событий он никогда не торопил, всегда терпеливо выжидая свой час, то ближе первый способ — змеиный. Как бы то ни было, он — на вершине. И теперь весь груз чудовищной ответственности за работу этой системы или вернее сказать необъятного «хозяйства» в половину мира лежал на нем. Сомнений в том, что сможет успешно руководить этой махиной, пока не возникало. То ли потому, что еще до конца не пришло понимание этой огромности. Или потому, что он никогда и ничего не боялся, играючи брался за любое дело и действовал по наполеоновскому принципу — «разберемся по ходу дела». Сейчас хотелось провести этот день спокойно без обычной гонки, в раздумьях о том, что удалось сделать. Понять, как двигаться дальше. Кто из приближенных оправдал ожидания. Кто — нет.

Еще Андропов создал несколько групп из видных ученых для глубокого изучения обстановки в стране. Общее руководство над ними он неожиданно поручил Михаилу. Так и сказал: «Не удивляйся и не ограничивай себя только сельским хозяйством, бери шире, этого требует обстановка». Над этой фразой давнего патрона они с Раисой размышляли не один раз. Но тогда как аванс на его будущее правление они ее не рассматривали. Такой прогноз казался им слишком смелым.

С того времени некоторые коллективы уже выдали результаты. И теперь необходимо было в них разобраться по-настоящему. Потому что уже первое чтение материалов Михаила встревожило. Они указывали на то, что положение в стране более сложное, чем представлялось и Андропову и ему. К тому же, в рекомендациях ученых мужей кроме множества оценок почти не было четких указаний на средства решения назревших проблем. Их-то и придется теперь находить ему. И никому другому. Кажется, уже явилось понимание в главном — необходимо как можно скорее найти способ хотя бы частичного снятия того имперского перенапряжения, которое чувствуется во всем и не может не подрывать силы страны.

Вспомнилось, что на столе уже несколько дней лежат нечитанные из-за поездки по стране документы и среди них записка академика Арбатова по Афганистану и папка с документами Политбюро по академику Сахарову. Помощник Болдин запросил ее из архива после письма президента Австрии и других зарубежных деятелей с просьбой рассмотреть вопрос о возвращении Сахарова из ссылки, которого таким образом наказали за протесты против ввода советских войск в Афганистан. Не терпелось посмотреть и справку Госстаткомитета по антиалкогольной компании. За сто дней это было его первое крупное и, как многие убеждали, важное решение. Раиса под непосредственным впечатлением от пьянства брата даже настаивала на сухом законе. Не меньшим был напор и ближайшего в то время соратника трезвенника Лигачева. В результате запретили выпуск «бормотухи» — так в народе называли низкосортные вина, на пятьдесят процентов снизили производство водки и коньяка. Под угрозой исключения из партии партийным чиновникам и госслужащим запретили банкеты с употреблением спиртного. Усилили наказания за выпивку в рабочее время. В качестве компенсации нарастили выпуск пива и соков.

Даже беглое ознакомление с документами в «деле» Сахарова вызывало вопросы. Правосознание юриста не могло принять и согласиться с тем, что ссылка была внесудебная и, главное, бессрочная! Да еще и за компанию с женой. А она за что? Или она поехала за ним как декабристка? Правда, Боннер Елена, или, как выразился на заседании Политбюро один из секретарей ЦК, — «зверюга в юбке», и сама не мёд. Еще та диссидентка. Поговаривают, что она академиком полностью манипулирует и даже поколачивает. Когда по Сахарову принимались решения, Горбачев еще не был членом Политбюро. Просто Секретарей ЦК в такие проблемы не посвящали. Как и по Афганистану, когда решение было принято совсем «узким» составом: Брежневым, руководителем КГБ Андроповым, министром иностранных дел Громыко и министром обороны Устиновым. Других членов Политбюро только поставили в известность, а кандидаты — Горбачев, Шеварднадзе и другие, сначала узнали об этом из СМИ. А потом официально — на Пленуме Центрального Комитета. Голосовали члены пленума за ввод войск, как тогда было принято, единогласно. И он ведь, как все, тоже голосовал «за».