Горбатые мили

— Нонна, — нерешительно придержал ее Скурихин. Она же ненавидела сейчас всех. И себя. — Без развлечения никак не может!..

— Красивая! — по-скоморошьи, в низком поклоне согнулся за комингсом машинист и, глянув на Назара, успокаивающе добавил: — Ухожу, ухожу. А за инструмент чего переживать? Ничего с ним не станет. Голова долой, верну его в цельности-сохранности. Это братва послала за ним. Иди, сказали, тебе не посмеет отказать. Про вас это. А как же!.. Знаете, сколько у меня Почетных грамот? У нас, между прочим, у всех!.. Вы в сорочке родились, если уже пошло на то. Еще нигде не бывали. В океане, имею в виду. Так ведь? Но попали к… знаете каким? Обязательно продвинетесь, вас флагманским замполитом назначат. У нас Зубакин — во! «На палубу вышел, — самозабвенно растянул мехи за дверью, — а палубы… нет, в глазах у него-оо помутилось!..»

Назару впервые сделалось неловко.

— Со всяким… пьяным, действительно, не годится рассусоливать, — отодвинул от себя пустой стакан Скурихин. — Поворачивай с ходу.

Зазвонил телефон.

— Сейчас!.. — отнес от себя трубку Скурихин, распутывая шнур. Начал крикливо, а кончил, как поверженный: — Слушаю-с… — Сразу забыл про Назара: как не было его рядом. Посеменил к зеркалу, распрямил концы воротника сорочки, повел плечом, готовясь спять с форменной куртки соринку.

Венку Назар нигде не нашел, Кузьму Никодимыча тоже. Чтобы только чем-нибудь себя занять, затеял обследовать свою каюту. Посмотрел вовнутрь платяного шкафа на то, что осталось ему в наследство.

На гвозде, сбоку от полки для плечиков, висел клеенчатый фартук. Внизу валялись яловые сапоги, явно не по размеру — маленькие. Вывернулись белые нитяные перчатки, еще новые. Такие выдают обработчикам уловов.

Кому-то надо было это сдать, — он не знал. Благо что забрел боцман. Увидел все — тотчас же пообещал заменить.

Поздней, много поздней, Назар усвоил, за чем надлежит смотреть судовому хозяйственнику, а также то, что первому помощнику ходить к нему с просьбами никак нельзя: противоречит судовой иерархии.

Скурихин нашел Назара сидящим на палубе возле сейфа с открытой дверкой в окружении каких-то бланков, толстых тетрадей в пообтрепанных дерматиновых переплетах.

— Архив разбираем?

Он осторожно прошел к письменному столу, опустился в кресло, стоящее у телефона, и протянул руку к стакану с компотом.

Назар чувствовал свое лицо горящим и противно твердым. Подал протокол партийного собрания:

— Поглядите-ка…

Сам он прочел его только что, сначала бегло, потом все больше вдумываясь. Дал волю воображению, представил всякие сверхслучаи только из-за того, что попытки говорить с капитаном в один голос ничего б не дали… Ему стало жутко. В слишком частых обращениях к себе: «Что нам с Зубакиным уготовано? Достигнем ли того, что ждут от нас обоих?» — переплелись, проникли друг в друга самому неприятное замешательство и беспокойное предощущение срыва в работе с людьми, а с ним по своей сути всего экспедиционного, без преувеличения нелегкого плаванья на севере, откуда в предзимье все рыболовы уходят за Алеуты, в более рыбные районы промысла.

То, в чем обвинялся Зубакин на собрании коммунистов «Чавычи» и «Тафуина», выделил красный карандаш:

«О т д ы х  м о р я к о в  и с п о р т и л… Пиратским путем захватил бот. Когда подскочили матросы плавбазы, в ы х в а т и л  н о ж,  с т р е л я л».

В стакане, накрытом ладонью Скурихина, компота осталось немного, на донышке.

Назар ткнул пальцем в страницу:

— Здесь еще.

«Суть в том, что Зубакина никто  н е  о д е р г и в а л».

Скурихин скользнул взглядом по обобщающим строчкам вроде для того, чтобы удостовериться, что так и есть, а затем, повеселев, сплюнул себе в ладонь яблочные семечки:

— Если первый помощник вздумает жить сам по себе, в экипаже сразу это заметят. Кому надо, быстренько возьмут ту или иную сторону. Какую выгодней. Не знаю, как где, а на море от децентрализации всему придет каюк. Настоящие… — поднял стакан. — Я имею в виду  н а с т о я щ е г о  капитана и не менее  н а с т о я щ е г о  первого помощника… Они договариваются перед плаванием. Знаешь поговорку? «Ставь условия перед тем, как перейти речку вброд, а не после».