Горби. Крах советской империи

Херд настоятельно просил Бакатина сократить число агентов российской разведки в Лондоне. Бакатин рассмеялся. Английская служба безопасности, сказал он, не захочет, чтобы все русские агенты уехали. Она тогда останется без работы.

* * *

В конце 1991 года представители западных разведслужб понаехали в Москву, чтобы встретиться со своими коллегами. В декабре Стелла Ремингтон, которая в то время готовилась стать генеральным директором Британской службы безопасности, также прибыла в Москву, чтобы встретиться с Бакатиным и Примаковым.

Мы пообедали в гостинице КГБ, особняке XIX века в старой деловой части города, бывшей резиденции пресловутого заместителя Берии, Абакумова, которого расстреляли вскоре после его хозяина. Генералы КГБ сидели по одну сторону стола, в том числе и человек, который на протяжении предыдущих двух десятилетий «курировал» британское посольство в Москве. По другую сторону сидели: Стелла Ремингтон, ее заместитель, восторженный русофил, который поразил хозяев цитатами из Пушкина и пламенным тостом, произнесенным на русском языке, и я.

Мы жаловались на то, что КГБ мешает работе штата посольства, а особенно на то, как они бесцеремонно входят в квартиры наших сотрудников и сознательно приводят в полный беспорядок их вещи.

Генерал сказал, что его люди профессионалы. Они подобных вещей не делают. Это, наверное, дело рук русских преступников.

Я сказал, что точно такие же вещи происходили, когда я был в Москве в 60-е годы. Тогда, как и сейчас, «профессионалы» КГБ были плохими оперативными агентами. Они портили имущество наших сотрудников просто из зависти, а также рассчитывая этим подорвать их моральный дух.

Генерал не признавал моих обвинений. Но он дал мне свой номер телефона и сказал, чтобы я ему позвонил, если что-нибудь подобное повторится.

Какое-то время нас стали беспокоить меньше. В этой связи я не мог не вспомнить о рождественском перемирии на западном фронте в 1914 году, когда облепленные грязью солдаты, вылезающие из окопов, спотыкаясь, добирались до «ничейной» полосы, чтобы обняться с врагами. К концу дня перемирие без предупреждения закончилось, и пушки вновь возобновили стрельбу. Интересно, думал я, окажется ли перемирие между разведывательными ведомствами более прочным? Нет, не оказалось. Борьба возобновилась, хотя и не с прежней интенсивностью, как это описывает Примаков в своих мемуарах, рассказывая о том времени, когда он возглавлял новую российскую контрразведку.

* * *

Четыре месяца спустя Советский Союз рухнул и Бакатин был уволен. В своих мемуарах он грустно констатирует: «Я не считаю, что спецслужбы уже перестали быть угрозой для гражданина. Поскольку не существует никаких законов, никакой системы контроля, никаких изменений в идеологии, которые отвечали бы требованиям демократического государства, основанного на законе. Мне не удалось довести дело до конца. Я надеюсь, что это удастся кому-то другому».

Это был точный анализ. Несколькими месяцами позже мы с Джилл бродили по мрачному музею КГБ. Наши два молодых гида все еще пылали негодованием по поводу сноса памятника Дзержинскому. Они все еще верили в «чекистскую» философию. Чистки 1937 года были, по их мнению, «великой трагедией, в результате которой мы потеряли некоторых лучших своих офицеров», а вовсе не преступлением, которое совершили их предшественники против страны в целом. Они и другие молодые офицеры КГБ, с которыми я встречался в последующие годы, все еще считали, что преследования Сахарова, Солженицына и других диссидентов было государственной необходимостью. Они едва скрывали свою ненависть к Бакатину.

В новой России, хаотичной, плюралистической, протодемократической, разведывательные ведомства не имели ясной политической установки, которая была у их царских и коммунистических предшественников. Судя по всему, простые люди их больше не боялись. Все это было громадным достижением. Но агенты тайной полиции оставались на своих местах, в своих конторах, со своими старыми «связными» и своими старыми досье, готовыми к услугам любого сильного лидера, который захотел бы ими воспользоваться.

Финал Горбачева

Итак, Советский Союз в конце концов распался. Его последние дни пролетели, словно в каком-то вихре. 16 декабря 1991 года Гавриил Попов ушел с поста мэра Москвы и был сменен гораздо более умелым Юрием Лужковым. В тот же день телевидение показало начало переговоров между Ельциным и Бейкером. Они длились четыре часа и проходили в Екатерининском зале Кремля, где Горбачев встречался со многими своими иностранными друзьями. Из вежливости Бейкер нанес визит также Горбачеву; однако разговора не получилось, ибо говорить, по существу, было не о чем. Вряд ли что-либо могло быть более символичным, так как было ясно, на чьей стороне теперь власть.