Горбоголовые

— Вот вам и конец уродцы, — весело подумала девушка, приготовившись бить ещё. Прежде казалось спокойные, горбоголовые твари стали двигаться значительно быстрее. Выпучив круглые глаза, горбоголовые сильно кусали Ольгу, оставляя кровоточащие раны на коже. Придавить одного из них ещё раз, казалось невозможным. Попытавшись встать, Ольга столкнулась с тем, что ноги совершенно не слушались её, а боль от укусов становилась всё острее. В следующее мгновение, Ольга схватила край скатерти. Два особенно кривых человечка атаковали её пальцы, болезненно впившись в суставы. Рванув на себя несколько раз, Ольга оказалась под грудой мусора падающего на неё со стола. И вновь пальцы искали спасения на полу. Через минуту в руках оказались ножницы. С остервенением и улыбкой, Ольга уничтожала горбоголовых, оставляя под своими руками растерзанные в мясо кусочки. Сознание исчезало, возвращаясь короткими всплесками, и вновь отступало. Перепачканная, изнеможённая Ольга не понимала, как и почему оказалась в квартире Марины, где упала без чувств, оставив кроваво — бурые следы на бежевом ковре.

Утром следующего дня, Ольга с трудом разлепила глаза. Избитое, уставшее тело отзывалось болезненным всплеском на каждое новое движение. Вспомнив о вчерашнем событии, девушка боязливо огляделась.

— Привет, Оль, — начала осторожно сидевшая у кровати Марина, — ты как?

— Идеально, для сошедшего с ума человека, — грустно улыбнулась Ольга, потирая вздувшиеся вены на лбу. Лицо Марины оставалось приветливо спокойным, и ей не хотелось торопиться с дальнейшими расспросами. Оставив небольшой, керамический чайник, кружку и несколько бутербродов на прикроватной тумбе ярко — бирюзового цвета, она ушла, пообещав заглянуть позже. Бархатистые, чистые обои, изящная лепнина и дубовые стулья, оказавшись прижатыми взглядом Ольги, пищали, — это ты именно, то ничтожество, о чем прежде вещал твой грязный рот. Вернись в свою конуру и продолжай гнить, пока тараканы не оставят пустыми твои глазницы, а опарыши весело отпразднуют уход ещё одной никчёмности. Первым в стену полетел украшенный витиеватыми узорами чайник, следом за ним бутерброды. Бутылка минеральной воды, столкнувшись с дверной ручкой, от удара превратилась в фейерверк водянисто — стеклянных брызг. Выдвинутый ящик тумбы жалобно хрустнул, опустив половину себя к полу. Шторы звонко трещали под свирепыми порывами повисшего на них женского тела. Неистовство и ярость заполнили Ольгу без остатка, а затем ушли, оставив зияющую дыру на сердце. После остывшей, душевной бури Ольги, Марина вошла в комнату и легла напротив упавшей на пол девушки. Прямо на грязь и осколки, а за окном теплый, летний ветерок медленно раскачивал ветви зеленого клёна.

— Все эти годы мне не хватало тебя, — не узнав свой съеженный голос, тихо произнесла Марина, не отворачивая лица. Неподвижные глаза Ольги, приобрели красновато — влажный оттенок. Она продолжала молчать.

— Бабушка иногда спрашивает о тебе, — сдерживая подступивший к горлу ком, произнесла негромко Марина, небрежно подогнув коленки. Легкая, нежная улыбка на мгновение очистила лицо Ольги, от налёта угрюмости и отчаяния.

— Скажи, что не предавала меня, — жалобно попросила Ольга, оставаясь без движения, — хотя бы соври, чтобы я могла чуть меньше ненавидеть тебя.

— Я рассказала всем о том дне. Только на мне вина за это, — ответила Марина устало.

Большие, пышные хлопья снега наслаивались на карнизе, придавая настроению праздничное, новогоднее предчувствие. Вытаскивая золотистые, ёлочные игрушки из коробки, Марина уронила одну из них, так что фигурка разлетелась на множество осколков. Раздался телефонный звонок с неизвестного номера.

— Прости меня, пожалуйста, — послышался знакомый голос бывшей подруги, на той стороне.

— Ольга, — радостно встрепенулась в ответ Марина, — это я должна просить у тебя прощения! Ты как поживаешь?

— Когда-то давно я услышала фразу, о том что, прощая других, мы позволяем самим себе быть прощёнными. Мне понадобилось много времени для осознания сказанных слов, и ещё больше для принятия себя вместе с тем.

— Может, в гости зайдешь?

— Ты спасла меня в самую трудную пору для моей души, — ответила взволнованно Ольга, — спасибо.

Пока Ольга не решалась сказать, что она уехала за десять тысяч километров от родных мест. Поговорив с Мариной, девушка присела за небольшой, праздничный столик, украшенный шёлковой скатертью возле своего нового парня. Он не знал и не должен был знать, о её прошлых бедах. Розовых человечков Ольга уже больше никогда не встречала. Лишь глубокие, дугообразные шрамы на теле, не давали усомниться, что встреча с горбоголовыми, крошечными существами, была на самом деле. Теперь Ольга по настоящему дышала полной грудью, избегая черных и серых тонов в своей жизни и мыслях.