Горбовский

Что за секрет, Спицына поняла плохо, зато Гордеев и Юрек Андреевич принялись слушать очень внимательно и с удивленными глазами. Внутренности мальчика подвергли химическому и микробиологическому анализу, и вирусологи с большим возбуждением обсуждали результаты этих процессов во всех подробностях. Такое оживление было вызвано, как понимала Марина, небольшим продвижением в их не очень успешных делах.

На третий день пребывания в бункере скончались оставшиеся зараженные: сначала Артур Михайлович, затем Катя. Разработка вакцины перешла на новую стадию. Ударные силы многих стран были брошены в это русло. Все НИИ страны занимались одним и тем же, обмениваясь опытом и успехами, если таковые имелись. Присутствие Спицыной в НИИ, ее стремление помочь всем, кому и чем только можно, сделались привычным явлением. Без нее уже не могли обойтись. Несмотря на то, что Спицына пробыла здесь часть лета всего лишь лаборанткой, ее нынешнее положение позволяло относиться к ней, как к полноценному сотруднику.

Время побежало незаметно для ученых, каждый день которых проходил точно так же, как и предыдущий – работа, работа без отдыха, работа с перерывом на еду и небольшой сон. Они выглядели изможденно, хотя глаза у них горели, и было видно, что усталость чувствует только их оболочка, физическое тело. Духовное же тело, напротив, стремилось сделать и успеть как можно больше.

Горбовский, наконец, смирился с тем, что Марина никуда не уедет от него. Ему казалось, что он отдал свою жизнь воле случая, покорился судьбе. Но это не прибавляло ему энтузиазма. Постоянно его мучало дурное предчувствие, оно поселилось в нем горечью в горле, головной болью. Лев слишком сильно боялся потерять Марину точно так же, как потерял жену и сына 17 лет назад. Он понимал, что эта девушка – единственная, кого он мог бы теперь любить, после стольких лет зла и одиночества. Она дана ему небесами, а такой дар нужно беречь. Обязательно беречь, во что бы то ни стало. Даже ценой собственной жизни, но он обязан ее уберечь.

Ежедневно приходили известия о новых зараженных, их озвучивали на утренних и вечерних совещаниях. Официальные данные говорили о сотнях жертв, но сколько их на самом деле, страшно было даже представить. Стали известны так же и очень редкие случаи устойчивости к вирусу. Примерно один человек из двухсот имел иммунитет и мог бороться с вирусом без вакцины. Эта новость буквально взорвала НИИ, подарила ученым новые силы и укрепила их веру. Услышав это впервые, Лев был шокирован и удивленно бормотал: «Это уже кое-что». Все говорили о том, что, видимо, не так уж непобедим этот М-17, этот убийца, раз уж организмы некоторых людей способны бороться с его вирионами самостоятельно. Значит, вакцина может быть открыта. Вопрос лишь во времени.

Спицыной казалось, нет-нет, она была просто уверена, что Лев что-то от нее скрывает. Несколько дней он сидел за какими-то расчетами, о которых никто ничего не знал просто потому, что Горбовский ничего никому о них не рассказывал. Это было нечто вроде его личных счетов с М-17. Словно он беседовал с ним с глазу на глаз, как следователь в допросной камере. И никому не позволял вмешиваться. Над этими данными вирусолог корпел, бывало, и по ночам. А время от времени с горящими глазами вскидывал голову и убегал в лабораторию – что-то проверить. И снова никому ничего не говорил.

Сутками Горбовский работал с небольшими перерывами на сон. Он чувствовал себя так, будто только на нем одном во всем мире лежит ответственность за изобретение вакцины. Лев был уверен, что именно он должен ее создать. Не ради славы, не ради денег, не ради всеобщего признания, а ради того, чтобы сохранить жизнь Марине и многим другим людям. В первую очередь Марине. Отчасти в этой убежденности были замешаны его амбиции – он думал, что во всем мире только у него хватит ума изобрести антивирус, потому что он больше всех этого желает, потому что у него с массовой эпидемией свои, старые счеты. И в этот раз он должен отомстить.

Никто уже не говорил о том, чтобы каким-то образом принимать меры против распространения вируса. Всем давно стало ясно, что его невозможно остановить, никакая изоляция и карантины не помогают. Правительства стран смирились с неизбежностью инфицирования и вкладывали огромные средства в последнюю надежду – разработку антивируса.

В один из дней Горбовский, как обычно, сидел, склонившись над своими личными исследованиями. Еще за час до случившегося Марина ощутила некий душевный подъем в состоянии Льва. В его глазах светилось нечто, словно он наткнулся на что-то невообразимое, но пока боится делиться со всеми своей находкой, боится спугнуть удачу. Поэтому он молчал, предпочтя сначала полностью убедиться в догадке.