Горбуны1.Калашниковы

Наташа Айванова после школы поступила на географический факультет. После четвертого курса она уехала по студенческой рабочей программе в Америку, где ей очень понравится. После пятого курса, уже защитив диплом, она опять поехала в Америку по студенческой программе, нарушив правила программы, что можно уезжать только после четвертого курса, не закончив образование. Для поездки по таким программам нужна кругленькая сумма, которую Наташа набрала, разменяв квартиру матери с двухкомнатной на однокомнатную. Итак, она уехала после пятого курса, только защитив диплом, в жаркий Лос-Анджелес поближе к океану и там устроилась работать фотомоделью. Диплом об окончании высшего образования она забрала через пятнадцать лет, уже легально вернувшись в Россию, тогда же она растворила матери онкотаблетку, вызывающую рост раковых опухолей различного вида, и поставила себе из-за матери гейзер. Через пятнадцать лет она также будет работать моделью и официанткой – подрабатывать на вечеринках у звезд Голливуда. Жить она будет в совместных квартирах, которые будет снимать с другими моделями и официантами. Будет встречаться то с одним молодым человеком, то с другим. Уже после сорока после смерти матери Наташа получит небольшое наследство, но оно будет мизерным в Америке из-за высокого курса доллара. В России в Краснодаре это однокомнатная квартира, а в Америке – даже не комната в коммуналке. Наташа вступит в ипотеку для покупки однокомнатной квартиры, продав однокомнатную квартиру матери в России. Некоторые говорили, что в Америке она стала проституткой…

К сорока все еще будет не замужем и бездетной. Как я уже сказала, в сорок она вступит в ипотеку в Америке. Зато фото ее со всемирно известными знаменитостями, актерами и музыкантами, которым она прислуживала, разносила напитки на элитных мероприятиях, иногда вручала статуэтки на разных церемониях вручения, часто будут украшать ее новостную ленту в социальных сетях. В сорок ни семьи, ни детей – ипотека на много лет вперед.

Наташа Айванова станет знаменитостью на своем географическом факультете – ее «история успеха», знакомство со знаменитостями будет вдохновлять многих девушек вуза покидать Россию в поисках лучшей доли. А мы все надеялись, глядя на ее фото с чужими позолоченными наградами-статуэтками, что в Америке в сорок ее все-таки хоть кто-то «подберет» или хотя бы ребенка сделает… и ее не будут только «таскать» и передавать из рук в руки и американские мальчики и русские…

Джессика Рэбитс

Джес показывала нам водительсике права, на которых было напечатано красное сердечко – если она попадет в аварию, Джес давала согласие на пересадку своих органов.

Джес рассказывала, как вешала на потолок в комнате своей маленькой племяннице над ее кроватью блестящие звезды, которые она лежа могла рассматривать.

С Джес Рэбитс я познакомилась в четырнадцать. Она, как и большинство американок, о чем я узнаю намного позже, была достаточно полной. Джес была светловолосой и синеглазой, с узким лбом и очень короткой стрижкой «под мальчика». С постоянной улыбкой в крупные ровные тридцать два зуба. В Россию она приехала на пару месяцев на каникулы. Она уже встречалась с русским мальчиком и ходила по гостям – частные и школьные учителя и репетиторы английского любили потчевать ею своих подопечных. Ростом она была, как и я, – метр шестьдесят четыре, только в свои девятнадцать в три раза шире. В Америке Джес играла в хоккей. Она уже жила половой жизнью с русским мальчиком Леней – он недавно лишил ее девственности – девственности она приехала лишаться в Россию. Она называла его Леонидом, а не Леней и, наверное, этим превозносила его в своих глазах и его собственных. Я несколько раз видела этого Леню в молодежных организациях лидеов с младшей сестрой. Он вел группы лидеров в здании женского училища. Это был очень высокий и очень худой длинноносый брюнет двадцати трех лет. Его родители работали в администрации, поэтому он был активным членом молодежных организаций. Я его знала из детского лагеря лидеров, куда ездила с той же одноклассницей Соней, куда опять же попала через ее маму-директора. Признаюсь, Леня мне не нравился и казался неприятным. Мне было четырнадцать, и Джессика была на пять лет меня старше. Небольшая разница – подумаю я сейчас, но тогда это была пропасть.

Виолетта Генриховна пригласила Джес домой. Джес пила чай у них дома на кухне. И Николай Владимирович предлагал ей налить чай в сахарницу. А не наоборот. – No, thanks¹, – сказала Джес рассмеявшись. Она любила сладкое.

– Можно потрогать настоящую американку? – спросила я ее тогда и пару раз слегка сдавила ее полное плечо… Ее плечо не отличалось от всех остальных полных плеч. Джес только рассмеялась – она чувствовала себя звездой среди англоговорящих русских.