Горчаков

Исключительную по масштабам работу выполнило в ту пору Министерство иностранных дел России. Кризис, тлевший в условиях безуспешных мер «по умиротворению», достиг к 1863 году своего апогея. Жесткие карательные меры, предпринимавшиеся экспедиционным корпусом в ответ на многочисленные террористические акты, подавление гражданского неповиновения вызывали нараставшую обеспокоенность и противодействие в европейских столицах. Горчаков использовал все доступные дипломатическому искусству средства, стремясь извлечь пользу для России не только из явных противоречий, но и из мельчайших различий в позициях государств-оппонентов. Ключевую роль в этом играли Англия и Франция, избравшие курс на создание коалиции европейских государств. Одной из главных ее целей было навязать России иностранное посредничество, передать рассмотрение польского вопроса на обсуждение общеевропейской конференции… Баланс сил и интересов складывался не в пользу России. По существу, лишь Пруссия оказалась на ее стороне. При этом, разумеется, исходным фактором были далеко идущие политические цели Бисмарка, писавшего впоследствии: «Для германского будущего Пруссии позиция России (по польской проблеме. — В. Л.) была вопросом первостепенного значения. Дружественное полякам направление русской политики благоприятствовало бы оживлению русско-французских связей, к развитию которых стремились при случае со времени Парижского мира и даже раньше <…>. Дружественный полякам русско-французский союз… поставил бы тогдашнюю Пруссию в затруднительное положение»[186].

Противоречия в верхах, жесткие столкновения противников и сторонников крайних мер сказывались и на действиях тех, кто представлял центральную власть на местах. Конфликт в Варшаве двух российских полномочных представителей — варшавского наместника генерала Ламберта и генерал-губернатора Герстенцвейга, назначенных императором урегулировать кризис, — привел к тому, что соперники устроили так называемую американскую рулетку. Жребий выпал Герстенцвейгу, и он вынужден был покончить жизнь самоубийством. На другой день, вне себя от горя, покончил с собой и его отец. Последовали отставки, новые назначения, а за ними — наращивание военного присутствия, карательные акции, вплоть до тотального подавления вооруженных выступлений, высылка их участников в Сибирь…

Международную напряженность вокруг Польши, грозившую военным вмешательством в дела России, министру иностранных дел Горчакову удалось свести к дипломатическому турниру, в который оказались втянуты многие европейские страны. Турнир этот затянулся, достигнув своего апогея к 1863 году, когда и вооруженное восстание в Польше, и противостояние государств, вовлеченных в конфликт, приняли наиболее драматический оборот. На ультимативные требования западных держав к России принять предлагаемые ими условия урегулирования Горчаков отвечал дипломатическими демаршами, в которых сила политических аргументов сочеталась с историко-правовым обоснованием избранной Александром II линии поведения. Суть российских возражений излагалась в серии дипломатических посланий, где приводились убедительные доводы, опровергать которые политическим противникам России было довольно трудно.

«С нашей точки зрения, какому бы то ни было преобразованию Царства Польского должно предшествовать восстановление порядка в стране. Достижение этой цели зависит от условия, на которое мы призывали уже внимание правительства Ее Британского Величества и которое не только не выполнено, но даже и не упомянуто в депеше лорда Росселя: «мы говорим о материальном содействии и о поощрениях, которые восстание черпает извне».

Мы не знаем, на основании каких сведений правительство Ее Британского Величества составило себе понятие о положении дел в Польше. Мы должны предположить, что источник их небеспристрастен. И действительно, мы видим, что лорд Россель придает равную силу известиям, сообщенным в «Journal de S.-Peterbourg» на основании данных, состоящих под контролем, и ответственности должностных лиц, установленных правительством, и известиям всякого рода, которые лондонские журналы заимствуют, без разбора и какого-либо ручательства, из наиболее подозрительных публикаций польской революционной печати.

Если лорд Россель внимательно следит за произведениями печати, преданной интересам польского восстания, то он должен знать, что мятежники не требуют ни амнистии, ни автономии, ни более или менее широкого представительства. Даже безусловная независимость Царства Польского была бы для них не более как ступенью для достижения дальнейшей… цели их стремлений. Цель их — владычество над провинциями, в которых огромное большинство населения русское… словом, распространение пределов Польши до двух морей, после чего они неминуемо потребовали бы себе тех провинций, которые принадлежат другим, соседним державам.