Гордая американка

– В общем, так: вернувшись в Америку, я соберу комитет «Дочерей Свободы». Мы займемся сбором средств: станем давать благотворительные приемы! Ничего, мы поможем вам вернуть Версалю утраченное великолепие! Ведь вы не откажетесь принять наш скромный вклад? – Вопрос был задан с такой неожиданной и подкупающей скромностью, что хранитель невольно улыбнулся.

– Разве можно отказаться от столь милого предложения? Не сомневайтесь в нашей глубочайшей признательности…

– Не вижу оснований для благодарности, – заявил Фонсом с притворным возмущением. – Насколько я знаю, американское правительство так никогда и не оплатило своего долга за войну генерала Вашингтона!

– Срок давности истек!

Наблюдая, как смеются оба ее спутника, Александра последовала их примеру, хотя не была до конца уверена, шутят ли они. Этот несносный щеголь умел, как никто, с самым невинным видом говорить самые серьезные вещи.

Обед, который был подан им в ресторане «Трианон-Палас» вблизи ворот Королевы, оказался восхитительным. Пьер де Нола умел употребить свой поэтический дар и порадовать аудиторию. Недавно он выпустил книгу под названием «Людовик XV и мадам Помпадур», экземпляр которой он преподнес прекрасной посетительнице. После кофе он простился с гостями и вернулся во дворец, оставив Фон-сома и Александру распоряжаться в Трианоне, у решетки которого их поджидал другой хранитель. Нола воспользовался герцогской каретой, чтобы возвратиться к своим трудам.

– Теперь позвольте мне быть вашим проводником! – негромко молвил герцог. – Сейчас вы проникнете в зачарованные владения, населенные тенями, которые нельзя тревожить.

– Что вы хотите этим сказать?

– Что вы должны немедленно забыть настоящее, даже то, кто вы такая. Нет больше ни Америки, ни миссис Каррингтон – слишком красивой и слишком самоуверенной…

– Кем же я должна стать?

– Придворной дамой. Скажем, графиней или маркизой. Да, думаю, титул маркизы вам подойдет лучше всего. Вы волнуетесь, поскольку вас впервые в жизни пригласили в Трианон – редкая милость, какой удостаивались только те, кого королева желала допустить в свой круг. Вы – новенькая при дворе, но я заранее знаю, что вам предстоит блистать…

– Значит, вы считаете, что я вполне готова? – прозвучал взволнованный вопрос.

– Да. Со вчерашнего дня я больше не испытываю ни малейшего сомнения.

– Вот как? Откуда же такая уверенность?

– На это я вам отвечу чуть позже. Сейчас забудем, кто мы такие. Сегодня вечером Мария-Антуанетта дает свой последний большой бал, хотя сама еще этого не знает. Тем не менее ему суждено стать самым роскошным балом, поскольку он целиком пройдет здесь, в Английском саду, и в небольшом театре, который вы скоро увидите. Сегодня – двадцать первое июня 1784 года, и королева принимает шведского короля Густава Третьего, завернувшего инкогнито во Францию после визита в Италию под именем графа Гага…

– Шведский король? Значит, здесь находится и Ферзен?

– Несомненно! Ведь на самом деле королева дает бал ради него. Они давно не виделись, потому что он сопровождал своего короля в его путешествии, вот она и решила побаловать его и себя, устроив знаменитый «бал снежинок». Ведь все скажут, что над Трианоном выпал снег! Все гости одеты во все белое, так что зрелище открывается воистину феерическое. Сад освещен фонарями, свет которых настолько мягок, что кажется, будто люди скользят по бесконечным аллеям, как бесплотные призраки… Там, у водопада, развернуты огромные полотна, на которых изображена трава, скалы, море цветов, сливающиеся с настоящим пейзажем. В маленьком театре труппа «Комеди Итальен» и танцоры Оперы играют «Спящий проснулся» Мармонтеля намузыку Грери; вокруг разливаются потоки атласа, бархата, плывут облака кружев, сияющие россыпями бриллиантов… Закройте глаза – и вы все увидите…

– А королева? – выдохнула Александра, завороженная его красноречием.

– Разве вы ее не видите? Она красива, как может быть красива только королева. На ней фижмы из белого атласа с вышитыми на них золотыми лилиями, в середине которых горят жемчужины. На напудренной головке сверкает «Санси» – одна из самых прекрасных драгоценностей короны; она удерживает султан. Смотрите: она улыбается вам!

Действуя так, словно их в действительности поджидала королева, Жан взял свою трепещущую спутницу за руку и повел ее вдоль маленького пруда, по глади которого скользили большие лебеди, похожие на участников бала. На ходу Фонсом продолжал свои заклинания; его пылкий голос звучал в ее ушах самой сладостной музыкой. Никогда еще Александра не испытывала такого трепета, какой охватил ее сейчас.

Оказавшись у старой замшелой скамьи, он усадил ее, сам же остался стоять, не выпуская, впрочем, ее руки.

– Она сидела здесь в тот день, когда принимала Ферзена, который, стремясь понравиться ей, облачился в сверкающий мундир шведского офицера. Тогда и зародилась их любовь. Совсем еще молодая королева впервые познала сердечное волнение.

– Что они говорили друг другу?