Гордая бедная княжна

– Потому что я знаком с их командующим. Мы воевали вместе в пустыне, когда он был еще в младшем чине, и он – француз, который вызывает у меня величайшее восхищение.

– И вы рекомендуете ему Александра?

– Обязательно, – ответил герцог, – у князя не будет трудностей со вступлением в Иностранный легион, о нем позаботятся и в дальнейшем.

Князь облегченно вздохнул.

– Я просто не пойму, – сказал он прочувствованно, – как я мог с самого начала сомневаться в вашем великодушии и вообразить, что вы не поможете нам, если не принудить вас.

– Вы вне опасности, и это самое главное.

Герцог задумался, стараясь представить, что было бы, если бы князь с самого начала поступил как обычно и сам пришел бы на яхту. Понял бы он тогда всю тяжесть положения русских аристократов?

Прежняя их жизнь во всем была, что называется, розарием до начала войны, а затем и революции, изменившей все за одну ночь.

Он постоянно спрашивал себя, что было бы с ним, если б ему выпала столь нелегкая участь?

Герцог был убежден, что если б он и Гарри проявили мужество, то Долли вела бы себя совсем не так, как Милица.

Он все же чувствовал себя уязвленным и был разочарован тем, что, несмотря на все его увещевания, княжна продолжала относиться к нему недоверчиво и недружелюбно, словно не могла простить, что он англичанин.

Князь тоже думал о Милице, когда сказал герцогу:

– В Англии теперь должно быть много русских беженцев, и если, вернувшись туда, вы будете общаться с ними, то я уверен, Милица захочет жить с ними.

– Я думал об этом, – ответил герцог, – как я и обещал, я позабочусь и о Великом князе, и о княжне.

– Может быть, вы сможете найти ей мужа, – рассуждал князь. – Если она оденется как следует, то будет привлекательной.

– Я уверен в этом.

– Она никогда не была в обществе мужчин, не считая меня и Александра, – продолжал князь, – и не умеет прельщать мужчин, но, по-моему, это приходит к женщине само собой, если представится подходящий случай.

– Наверное, – согласился герцог. – Но у меня небольшой опыт общения с молодыми девушками.

Князь усмехнулся:

– У меня тоже! Женщины, привлекавшие меня в прошлом, были утонченными красавицами, столь же блистательными, как драгоценные украшения на них.

Он восторженно развел руками и сказал:

– Помните, какими изящными и изысканными были женщины на последнем балу, на котором вы были в Зимнем дворце?

– Я никогда не забуду этого.

– – Я был страшно влюблен в одну прелестную женщину, ее муж, к счастью, находился в то время далеко, на армейских маневрах. Мы танцевали, а потом я проводил ее домой, и, пожалуй, за всю мою жизнь я не был так счастлив, как в ту ночь.

Он вздохнул:

– Я думал о ней, когда ночевал на сеновале или пробирался по деревням в сумерках. Хотел бы я знать, где она теперь?

Герцог Подумал, что, возможно, ее нет уже в живых, но промолчал и лишь ответил:

– Может, когда-нибудь вы еще встретитесь. Многие русские спаслись, и я уверен, что в Каире тоже есть русская община, как в Лондоне и Париже.

Князь покачал головой:

– Что проку искать, как вы говорите, иголку в стоге сена? Воспоминания не стоит бередить, не хотелось бы пережить разочарование.

– Увы, такое случается нередко, – заметил герцог.

– Да, такова жизнь, – согласился князь.

Желая перевести разговор, он сказал:

– Я очень рад и чрезвычайно благодарен, что вы позаботитесь о Милице. Ей еще не довелось разочаровываться в любви, хотя и немало пришлось пережить.

– Что ж, вовсе не обязательно через это пройти, – с некоторой беспечностью произнес герцог.

Князь же озабоченно нахмурился.

– Милица еще молода, – сказал он, – может быть, вы не знаете, но на Востоке верят в круг новых перевоплощений человека. И она как раз одна из тех, кто уже пережил несколько рождений.

Герцог был поражен, ведь он и сам в это верил, но никогда не высказывался.

– Я изучал буддизм, – ответил он, – и нашел эту религию довольно интересной, особенно теорию перевоплощений.

– Иначе нельзя объяснить тот факт, что порой люди, встретившиеся нам впервые, кажутся такими знакомыми, то есть когда-то бывшими уже нашей частью.

Герцог внимательно его слушал, и он продолжил:

– Как же тогда понять необычайную талантливость детей, которые, едва усвоив азбуку, уже могут, подобно Моцарту, сочинить в шестилетнем возрасте концерт для фортепьяно?

– Когда я был в Индии, – сказал герцог, – теория перерождений показалась мне неоспоримой. Но когда я возвратился в более земной мир Англии, то начал сомневаться в собственном же легковерии.

– По крайней мере печальный опыт моего нынешнего воплощения, – сказал князь, – будет вознагражден более уютной жизнью в следующем рождении!

В таком шутливом тоне он закончил их серьезную беседу.

Позже в течение дня герцогу пришлось вспомнить об их разговоре.

Перед обедом он навестил Великого князя. В каюте не было княжны, будто она предвидела приход герцога.

– Как вы чувствуете себя, сэр? – спросил он Великого князя.

– Ночью немного беспокоила боль, но, в общем, грех жаловаться. Хочу поблагодарить вас за готовность помочь Ивану. Он рассказывал мне о вашем предложении и очень обрадовал меня.

– Я рад.