Гордая и непреклонная

– Верно, – согласился он. – Просто я подумал, что малая толика плотских удовольствий способна убрать это страдальческое выражение с вашего лица.

– Страдальческое? Да будет вам известно, сэр, что причиной этого выражения являетесь вы, а вовсе не отсутствие у меня… связей!

– Ах, стало быть, вы все же были близки с мужчиной.

– Нет!

– Я так и думал. – Голос его понизился до-хрипловатого шепота. – Если вам угодно, я буду рад ввести вас в курс дела.

При этих словах она чуть было не взорвалась.

– Мы с вами адвокат и клиент, мистер Хоторн, а не двое влюбленных дурачков, которые тайком целуются под листьями комнатной пальмы.

Лукас едва заметно усмехнулся.

– Говоря по правде, я думал о вещах, не столь невинных. Впрочем, – он окинул взглядом помещение, – несмотря на то, что я не вижу здесь ни одной комнатной пальмы, – тут он снова посмотрел на нее, озорной блеск в его глазах померк, – я позволю вам себя поцеловать.

Сердце в ее груди заколотилось, дыхание стало поверхностным.

– Поцелуям не место в профессиональных отношениях, и они не могут принести ничего, кроме бесконечных неприятностей.

Подавшись вперед в кресле, он оперся руками о стол.

– Только если вы сами этого захотите. Я не стану делать ничего такого, о чем бы вы сами меня не попросили. Я готов подождать.

Он находился близко, слишком близко от нее, и если она сделает хоть малейшее движение, то сможет до него дотронуться. В голове у нее царил такой сумбур, что на какой-то миг у нее возникло вполне отчетливое желание отбросить все соображения приличия и здравого смысла и наклониться к нему еще ближе…

Мысли ее смешались, и она затаила дыхание, а он между тем отстранился от нее и, поднявшись, направился к двери, подавляя ее своим ростом и непомерной гордыней. Жаль, что она не может дать ему хорошую пощечину, чтобы убрать это самодовольное выражение с его лица! Впрочем, напомнила себе Элис, она уже далеко не ребенок и не станет опускаться до его уровня.

– Ваши волосы, – крикнула она ему вслед, едва в состоянии произносить связные фразы сквозь стиснутые зубы, – вы согласны подстричь их или нет?

Он остановился на пороге и обернулся. Его дерзкой ухмылки как не бывало.

– Я их укорочу, – ответил он спокойно. Ее охватил нелепый прилив облегчения.

– Но больше никогда не смейте предъявлять мне ультиматумов, мисс Кендалл. Вам ясно?

– Мне ясно лишь то, что мой прямой долг давать вам советы, которые я считаю правильными.

Их взгляды скрестились, напряжение в маленькой комнате становилось почти ощутимым.

Спустя мгновение Элис откашлялась и произнесла:

– Если вы вернетесь на свое место, мы можем перейти к вашему поведению.

– Нет! – Он повернул дверную ручку.

– Но мы еще не закончили!

– Нет, закончили. Если я останусь здесь хотя бы еще на секунду, я…

Она чувствовала себя расстроенной и выбитой из колеи, хотя сама не могла объяснить почему. У нее перехватило дыхание, когда она увидела на его лице выражение загнанного в ловушку дикого зверя.

– Что вы сделаете, мистер Хоторн? Станете задавать мне новые, еще более неприличные вопросы? Попытаетесь вывести меня из терпения, глядя на меня так, словно хотите раздеть? Или задушите? Неужели это и есть ваше настоящее лицо? Неужели весь наш разговор – пустая трата времени?

Она переступила черту и сама легко могла об этом догадаться. Ярость вспыхнула в его глазах подобно жаркому пламени. Однако он сдержал себя, потушив пламя, как будто ему приходилось делать это уже бессчетное число раз.

– Скажите, вы любите рисковать, мисс Кендалл?

Она расправила плечи.

– Разумеется, нет.

– А мне кажется, что да. Именно поэтому вы и взялись за это дело. Просто вам хочется удостовериться, как близко вы можете подойти к краю пропасти, прежде чем в нее упадете.

Оскорбленная до глубины души, она едва удержалась от ругательств.

– Но это же просто глупо!

– В самом деле?

Она не могла найти достойный ответ, а тем более облечь его в слова.

– Я еще дам о себе знать, – произнес он, как только понял, что ответа ему не дождаться, после чего покинул контору, не сказав больше ни слова.

Элис уставилась на матовое стекло в двери и оставалась в этой позе довольно долго, не в силах пошевелиться, как будто на нее напал столбняк. Когда она, наконец, тяжело опустилась в кресло, дыхание с шумом вырвалось из ее груди.

Невозможно было отрицать или приукрашивать правду. Все равно ей никуда от этого не уйти. Единственная возможность для них добиться успеха заключалась в том, чтобы убедить большое жюри не предавать его суду. Ибо скорее небо упадет на землю, чем ей удастся поставить этого человека на колени.

Глава 5

Когда утром следующего дня Элис появилась у себя в конторе, Лукас уже снова был тут как тут. Его ноги в начищенных до блеска ботинках были скрещены на письменном столе, кресло отодвинуто назад, руки запрокинуты за голову. Однако на этот раз он не смотрел невидящим взором в окно, он откровенно любовался ею. Его синие глаза искрились весельем, губы изогнулись в лукавой усмешке.