Гордая и непреклонная

Элис казалось, что к этому времени она уже должна была привыкнуть к толпе, но когда она поднималась по широкой гранитной лестнице к дверям, аккуратно придерживая затянутой в перчатку рукой юбку, одна из женщин неожиданно бросилась к Лукасу. Элис отпрянула назад, а Лукас перехватил руку женщины, чтобы та не оступилась. По лицу ее струились слезы.

– Они повесят тебя! – крикнула женщина, ухватившись за лацканы его сюртука.

Элис осмотрелась по сторонам в поисках кого-нибудь из полиции, однако Лукас только улыбнулся, глядя сверху вниз в лицо женщине с такой добротой, от которой сердце замирало в груди. Он осторожно поставил ее на ноги и погладил ладонью по щеке.

– Они не повесят меня, дорогая. Со мной все будет в порядке.

Его слова успокоили женщину, а когда Лукас слегка тронул пальцем ее подбородок, она слабо улыбнулась в ответ. Элис не в состоянии была сдвинуться с места, тщетно пытаясь разобраться в собственных чувствах. Этот человек представлял собой сплошную загадку – такой суровый внешне и вместе с тем такой мягкий и чуткий, когда его застигали врасплох. Элис не допускала и мысли о том, что его могут повесить.

Коридоры в здании суда были заполнены до отказа журналистами, представлявшими каждую из газет, выходивших на восточном побережье Штатов, будь то вполне респектабельное издание или бульварный листок. Процесс Лукаса Хоторна привлек к себе внимание всей страны, и, как можно было заметить, в округе не нашлось ни одного репортера, который бы не поспешил воспользоваться удобным случаем. Любая пикантная новость, касающаяся Лукаса Хоторна, которую им удастся передать в редакцию, приведет к тому, что их газеты будут идти нарасхват. Этот человек был красив, богат и холост, и публику, похоже, не особенно смущала такая незначительная деталь, как обвинение в убийстве женщины легкого поведения.

– Мистер Хоторн! – кричали они, размахивая в воздухе блокнотами и наперебой стараясь привлечь к себе его внимание.

– Как вы себя чувствуете перед началом процесса?

– Обладает ли ваш адвокат достаточным опытом, чтобы защищать в суде такое важное дело?

– Мисс Кендалл, кто шил для вас платье?

Вопросы сыпались на них со всех сторон, эхом отражаясь от безупречно чистых полов и высоких потолков, причем лишь небольшая часть из них имела непосредственное отношение к делу. Не обращая на них внимания, Лукас вместе с Элис пробирался сквозь толпу. Его широкая ладонь покоилась на ее спине, ограждая от толчков и одновременно увлекая вперед.

– Эй, Лукас, – крикнул кто-то из толпы, – надеюсь, ваш адвокат достаточно любезна с вами?

Элис заметила, как на губах Лукаса промелькнула едва уловимая усмешка, но почти тут же исчезла.

К толпе репортеров с утомленными лицами, которых легко можно было узнать по блокнотам и огрызкам карандашей, примешивалась и горстка фотографов с их квадратными аппаратами, установленными на высоких треножниках.

Как раз в тот момент, когда Элис уже собиралась войти в зал суда, на верхней ступеньке лестницы появился ее отец. Вся журналистская братия дружно ринулась в его сторону, стуча по мрамору ботинками, и принялась атаковать окружного прокурора вопросами. Уокер Кендалл поднял руку, призывая их к тишине, и улыбнулся им с видом опытного политика, словно видел в них своих союзников.

– Друзья, друзья, я ценю ваше внимание, но моя единственная забота сегодня – это правосудие. И мы сделаем все, чтобы правосудие свершилось.

Элис едва удержалась от того, чтобы не поднять глаза к потолку, а Уокер между тем продолжил путь.

– Но каково вам выступать в суде против собственной дочери?

Тут он остановился и все с той же улыбкой на губах взглянул на репортера:

– Делом Хоторна занимается Кларк Киттридж, а вовсе не я, и вам, друзья, это хорошо известно, – произнес он тоном, который при всем дружелюбии призван был поставить их на место. – И какого бы высокого мнения я ни был о способностях моей дочери как юриста, к несчастью, в данном случае факты неопровержимо доказывают, что именно Лукас Хоторн убил Люсиль Руж.

Последовал новый шквал вопросов и замечаний, однако Уокер не стал больше задерживаться. Лукас тем временем проводил Элис к местам, отведенным для защиты, молча наблюдая за тем, как она сугубо официальным тоном приветствовала представителя противоположной стороны, судебного пристава и даже его родных. Она была в ярости, и Лукас это знал, но, кроме того, она являлась настоящим профессионалом, и потому он единственный из всех присутствующих догадывался о причине.