Гордая птичка Воробышек

В кинотеатре полно народу. Она сидит, уткнув нос в воротник своего пуховика, и, не мигая, смотрит перед собой на экран. Наверное, зря я выбрал комедию, воробышку совсем не смешно, впрочем, мне тоже. Но мы продолжаем молча смотреть фильм, в котором известный голливудский комик изображает важного профессора, в результате неудачного эксперимента над собой на глазах своей девушки и студентов — учеников демонстрирующего истовую влюбленность в молоденькую самку кенгуру, в результате чего все время получает от озадаченного животного передними лапами по морде.

Народ в зале покатывается от смеха, дружно жует попкорн, делится впечатлениями… После часа просмотра я встаю и говорю птичке:

— Пойдем, воробышек, — нахожу ее руку и увожу за собой из зала…

Мы в торгово-развлекательном центре Градова. В новогодние праздники центр украшен праздничной мишурой и полон праздношатающегося народа, я завожу девчонку в маленькое популярное кафе итальянской кухни, с трудом отыскав свободное место в людном зале, и спрашиваю, помогая ей раздеться и разместиться за угловым столиком.

— Что тебе заказать? Ты проголодалась? Пиццу? Что-то посерьезнее? Здесь хорошая кухня и быстрое обслуживание. Вот увидишь, нам не придется ждать.

— Спасибо, Илья, — отвечает птичка, складывая руки под столом на коленях, и чуть улыбаясь мягкими губами, такими яркими сейчас на ее лице. — Я ничего не хочу. Просто посижу, если ты не против.

— Еще как против, — я опускаюсь на стул напротив девчонки, взглядом останавливая подошедшего к нам официанта. — Так не пойдет, птичка. Если ты не будешь есть, я тоже не буду. А я с дороги и, черт возьми, голодный как волк! Еда в самолетах отвратная, но я бы и от нее сейчас не отказался, уже и не вспомню, когда последний раз ел. Так что, уходим?

— Но…

— Воробышек, не упрямься. Ты сама меня научила этому хитрому приему дружеского шантажа — помнишь, с шампанским? Теперь твоя очередь.

— Но я действительно не хочу, Илья, — волнуется птичка, и это ее волнение и наползающий на бледные скулы румянец уже дорогого стоят. — Я не смогу сейчас… Мне кажется, — она вздыхает, поправляет очки и смущенно оглядывается на официанта, — не смогу ничего съесть. Извини.

— Тогда, может, чай? — я не намерен легко сдаться на ее волю, вокруг приятная суета, мелькают официанты, тихо играет музыка — мне очень хочется, чтобы птичка расслабилась. — Ты любишь с мятой, я помню. Или лучше кофе? Я слышал, здесь отлично готовят капучино.

— Нет, лучше чай, если можно, — уступает она.

— Хорошо, — я беру со стола меню и делаю заказ.

* * *

Люков замечательно ест — не спеша, но и не затягивая с процессом, с ровным мужским аппетитом. Мне кажется, я бы могла смотреть на него вечно. Разламывает в красивых пальцах хлеб, ловит твердыми губами оливку, жестко смыкая рот…

— Воробышек, лазанья сегодня восхитительна, хочешь кусочек?

Колючий взгляд останавливается на моих губах, скользит по щеке и только после этого поднимается к глазам. А передо мной вдруг проносится видение, как этот самый взгляд скользил по моему голому телу.

— Э-э, нет, — я утыкаюсь носом в широкую креманку и вяло подхватываю ложкой десерт, справляясь с неожиданно нахлынувшей волной стыда. Злая щетина Игоря оставила на моих губах и щеках болезненные следы, словно прошлась по коже наждачной бумагой, наверняка парень заметил, как они горят. Если бы их можно было стереть, смыть с себя, я бы сняла кожу, но сделала это, а так… Я утыкаюсь носом в десерт, подношу ложку ко рту и повторяю это ленивое действие раза четыре, прежде чем меня настигает мысль:

— Илья, это же клубника, свежая!

— Да, фирменный десерт кафе. Со сливками и шоколадом. Должно быть, очень вкусная?

— Очень, — киваю я изумленно. — Но, ведь это дорого? — выдыхаю. — Я знаю!

— Не дороже денег, — отвечает Илья и отпивает кофе. — Чего замерла, птичка, хочешь угостить?

— А ты хочешь?.. То есть, угощайся, конечно! — я запоздало отодвигаю от себя креманку в порыве щедрости, но Люков останавливает меня, накрыв мою ладонь своей.

— Воробышек, я пошутил, — сжимает пальцы… и вдруг резко отпускает, почувствовав, как я напряглась от неожиданно-обжигающего прикосновения. — Ешь, это тебе.

Он достает деньги и вкладывает в счет заказа. Продолжает смотреть на меня все время, потягивая ароматный кофе, не замечая кокетливых девичьих смешков, долетающих со стороны соседних столиков, пока я расправляюсь с потрясающе вкусной клубникой.

— У тебя сливки на губах, вот здесь, — Илья касается уголка своих губ языком, и я синхронно за ним повторяю это движение. Копирую осторожную улыбку, мелькнувшую на лице парня.

— Пойдем дальше, Воробышек? — убедившись, что я закончила с ужином, Люков поднимает меня из-за стола и помогает одеться. Провожает к выходу, приобняв за плечи. — Уже поздно, а нам с тобой еще надо успеть кое-что купить, пока не закрылись магазины.

«Оптика» — читаю я название магазина, когда эскалатор поднимает нас с Люковым на второй этаж торгового центра его отца, и парень подводит меня к стеклянным дверям и освещенной витрине.