Гордая птичка Воробышек

Я еду на занятия в университет прямо с работы. От двух чашек кофе, выпитых в фойе из экспресс-автомата, ужасно колотится сердце и сводит в узел голодный желудок, но мозги проясняются и открывается взгляд. На контрольную по теоретической механике я захожу во вполне работоспособном состоянии, готовая честно сразиться с предметом. Первую часть контрольной — расчетную, я выполняю сносно, вспоминая урок Люкова и решенные вместе с ним уравнения, а вот вторая — графическая, показать схематически взаимное расположение деталей в данном механизме — заставляет меня закрыть глаза и закусить губы от бессилия.

Колька пыхтит рядом, усердно работая с циркулем; вокруг скрипят о бумагу отточенные карандаши. Голова Наташки Зотовой — одной из четырех девчонок в группе, сидящей передо мной, — клонится к плечу старосты Боброва, заискивающе выдыхая на его щеку, и я, вздохнув, погружаюсь в чертеж. Жалея, что не могу вот так же нагрузить Невского, корпящего над заданием. Я коротко улыбаюсь другу, поднявшему на меня глаза, и с шепотком «все ок!» отворачиваюсь, в надежде не отвлекать парня и не искать в жизни легкого пути.

Когда остается минут двадцать до конца ленты, Колька все же милостиво вносит правки в мою безнадежную работу. Морщит лоб и разводит под партой руками: «Извини, Воробышек — это все, на что я способен!» Но этого достаточно, я устала, и мне почти плевать. Сегодня я смею надеяться на тройку, поэтому, когда звенит звонок, с легким сердцем сдаю контрольную, оставляю Кольку одного проверять свою работу и направляюсь в буфет.

* * *

После двух лент на большой перемене в буфете особенно многолюдно. Все столики заняты, комната полна чирикающих студентов, и я бочком протискиваюсь к длинной деревянной стойке, прибитой к стене на уровне груди. Покупаю чай — от витающего здесь запаха кофе почему-то кружится голова, — ватрушку, стелю на стойку салфетку и принимаюсь вяло жевать завтрак, отвернувшись к окну. Впереди еще одна лента, после — несколько часов долгожданного сна перед вечерней и ночной сменами, и я почти чувствую, насколько медленно, растягиваясь точно резиновые, текут минуты. Как устало слипаются глаза. Как шум вокруг сплетается в плотный узор из смеха, разговора и шагов, тяжелой шалью опускаясь на плечи. Я снимаю очки и протираю глаза…

— Привет, — поворачиваюсь на неожиданное приветствие и смотрю в смутно знакомое, худое лицо русоволосого парня.

— Привет, — отвечаю. — А мы знакомы?

— Конечно! Валера, — самоуверенно произносит парень и широко улыбается в ответ на мой озадаченный взгляд. Ставит локоть на стойку, нависая сбоку. — Помнишь, у дверей буфета? Я еще обещал прислать к тебе секретаря с визиткой, ну, типа, с красивым жестом к прекрасной даме?

— Помню, — киваю я, теряя к разговору интерес. Позади парня к стойке подходят две симпатичные девчонки из параллельной группы, и Валера тут же окидывает их заинтересованным взглядом.

— Отчего же не прислал? — спрашиваю, отворачиваясь. Что за фрукт этот Валера — понять не сложно. Отпиваю чай и жую теплую ватрушку.

— Ты ж адресок не дала! — запросто находится парень с ответом. — Может, сходим куда-нибудь вечером? — легко предлагает. — В кино, например. А хочешь — в боулинг?

Я удивляюсь.

— Что, и даже имени не спросишь? Типа, у прекрасной дамы?

— Ну, почему же, спрошу, — не теряется студент. — Хотя именные билеты в кино не нужны. Так как? — придвигается ближе.

— Извини, — я дожевываю булочку и сминаю салфетку. — Не получится.

— Что, не нравлюсь? — улыбается Валера, глядя, как я бросаю стаканчик в мусор.

— Нет, — честно отвечаю я. — Но дело не в этом.

Я отхожу от стойки и обхожу рядом стоящий столик, когда слышу за спиной ехидный смешок, брошенный мне вслед одной из девчонок:

— Да в том, в том, Сосницкий! Не сомневайся! Ей просто не нравятся такие зеленые, как ты! Она у нас с четвертым курсом на лестнице зажимается. Сама видела! С виду такая скромница, а на деле все обстоит очень даже весело! Правда, Воробышек?

Буфет вдруг затихает, а я растерянно оборачиваюсь к девчонкам и к вскинувшему в интересе светлую бровь парню.

— Что ты несешь? — спрашиваю коротко стриженную блондинку, взъерошившую волосы в жуткой укладке.

— Ты еще скажи, что нет! — хихикает девчонка. — Так что умойся, Сосницкий, и шагай к нам. Ты для нее — бледная моль.

— Это почему же? — возмущается парень. Окидывает себя критическим взглядом. — Вроде ничем Бог не обидел. Ни умом, ни телом. И кто же у нас такой яркий?

— Илья Люков, — с готовностью сообщает девчонка. — Знаешь такого?

— Да вроде, — удивляется парень. — Лорка, ты уверена?

— Уверена! Так что оцени шансы, Валерка, — смеется девушка, — и не трепыхайся. Подожди, пока птичку попользуют слегка, а потом уже и в кино приглашай. Так сказать, разогретую.

— Это правда? — Сосницкий криво усмехается и подходит ближе к девчонкам. — Если да, то я следующий! — говорит, оглядываясь на меня. — Имей это в виду, э-э, Воробышек, кажется? — подмигивает со смыслом, обнимая за плечи одну из подруг.