Гордая птичка Воробышек

  - Сначала дотянись, ма! А потом грозись! Вау, сеструха! - поднимает брат вверх большой палец, прежде чем через секунду скрыться у себя в спальне. - Ты классная! Так и вижу, как твой женишок пускает слюни! О, точно! Ма, а можно я Илюхе на свадьбу слюнявчик подарю и подпишу "жених"? А то опозорит нашу Женьку.

  Руки мамы тут же упираются в бока.

  - А ну брысь, остряк! Поговори у меня! С табуреткой приду и достану! Ох, Женечка, - оборачивается она ко мне, вскидывая руки к груди. Смотрит с таким искренним восхищением, с каким могут смотреть на дорогого сердцу человека лишь близкие люди. - Какая же ты у меня красивая, дочка! Как фея! Господи, и когда только вырасти успела? Как жаль, что Саша тебя сейчас не видит, он тебя так любил.

  Я замечаю блеснувшие в ее глазах слезы, смеюсь, чтобы не расплакаться самой, и обнимаю маму за шею.

  - Мама! Мамочка! - зарываюсь носом в шелковые волосы, красиво уложенные волной, крепко-крепко прижимая к себе. - Я так тебя люблю! Так люблю! Очень-очень!

  - Думаешь, видит? - всхлипывает она.

  - Конечно!

  - Ну! Что тут у вас? Готовы? Невский отзвонился, что уже едут! - вихрем врывается в комнату нарядная Танька, сбрасывая с рук к стене корзину с атласными лентами и сердечками. - Мы с девчонками подъезд украсили, шары надули, все этажи лентами перетянули... Короче, - вскидывает она руку в кулаке вверх, - "Но пасаран!", они не пройдут! Мы тебя, Воробышек, даже Люкову за дешевый "фиг" не отдадим!

  Когда мама выходит из комнаты, чтобы успокоить расшумевшихся братьев, я ловлю помрачневшую Крюкову за руку:

  - Как ты, Тань? Извини, что я так поздно узнала. До сих пор поверить не могу, что Вовка тебя бросил. Ведь все хорошо было! Может, ты что-то не так поняла?

  Она на мгновение пускает во взгляд печаль, но вот уже с усилием возвращает улыбку на лицо.

  - А чего не понять, Жень? Первый раз, что ли, Крюкову бросают? Посмотри на меня, - указывает пальцем на хорошенькую черноглазую девушку, с обрезанными до плеч густыми темно-каштановыми волосами, в коротком ярко-оранжевом платье и зеленых босоножках. - Я странная, резкая, угловатая, не очень умная, а еще одеваюсь, как пугало. Оказывается, его маме стыдно за меня перед родственниками. Нет, Вовка любит меня и готов вернуться, если я изменюсь - повзрослею! Если я буду не я. Но что это за чувства? И что за условия? Разве можно любить человека, за то, что он кто-то другой? Не такой, каким его создала природа? А-ай, - вздыхает она, - к черту! К черту Серебрянского с его чопорными критериями! Что, на свете парней мало? Всегда найдется охочий потискать даже такое пугало, как я.

  - Глупая ты, Танька! И дурочка! - мы обнимаемся, а Крюкова признается:

  - Воробышек, так тоскливо без тебя в общаге, скучно. Жаль, что ты бросила универ. Но знаешь, прав Колька: этот факультет тебя бы в конечном счете добил!

  - Илья хочет, чтобы осенью я поступала на гуманитарный.

  - Этой осенью? - изумляется Танька, распахивая карие глаза. - А как же, - очерчивает в воздухе перед собой живот, - человек?

  - Возможно, на вечерний. Говорит, что справимся.

  - Сумасшедший он у тебя, Женька.

  - Это точно.

  - Ох, что-то я волнуюсь, - оглядывается Крюкова, обмахиваясь ладошками, - хоть бы девчонки не напортачили чего! Слова выучили, - загибает пальцы, - конфеты взяли, мелочь с пшеницей в кульки набрали... Уф, кажется, все. Как думаешь, Жень, свидетель про шампанское не забыл? Нам нужно много для парка и набережной, а еще прохожих угостить - обычай такой, чтобы счастьем с людьми поделиться. В машинах места всем хватит?

  - Думаю, свою пару-свидетельницу Виктор точно в Гордеевске не оставит, - улыбаюсь я подруге. - И надеюсь, скучать не даст.

  - Не понимаю, - ворчит Танька, - Люков что, не мог кого поприличнее найти? Только увальня Бампера мне в провожатых и не хватало.

  - Да ну, Тань, он симпатичный! - возражаю я. - Нахрапистый, конечно, но веселый. Я бы даже сказала - обаятельный. Не знаю, почему он тебе так не нравится? Он Илье хороший друг.

  - Потому что он самоуверенный, - задирает нос Крюкова, - большой и конопатый, а я терпеть не могу наглых и рыжих!

  Нам остается совсем немного времени, и я иду взглянуть на мальчишек. Помогаю маме завязать на братьях галстуки и привести в подобающий вид их лохматые головы.

  - У-у-у-у! - раздается за окном отдаленно-множественный звук машинных гудков и вместе с ним у меня словно что-то обрывается внутри. И тут же поднимается к плечам новой жаркой волной - всего ночь, а я уже так соскучилась по Илье.

  - У-у-у-у!

  - Едут! Едут! - с криком влетает Танька. - Женька, там такая вереница из машин - хвоста не видно! Как на свадьбе у принцессы Дианы! Невский только что звонил - местная номенклатура дорогу перекрыла, чтобы Босс с сыном и со свитой к тебе проехать могли! Представляешь размах, да?! А нам еще в его поместье свадьбу гулять!.. Антонина Макаровна! - выбежав из комнаты, орет Танька на весь подъезд. - Что там ваши старушенции, готовы?! Жених уже на подходе! Смотрите с выкупом не прогадайте! Стрясите, как следует!