Гордеев – дракон на минималках

— Зачем, Стас? — Он попытался что-то ответить, но я остановил его движением руки. — Хотя, я тебя понимаю. Возможно, на твоем месте я поступил бы точно также, если б захотел вернуть к жизни умершего друга. Но вот только беда в том, что ты использовал для этого меня. И я не могу это просто так оставить. Как же мы поступим, Стас? — спросил я после непродолжительного молчания.

Боярский в отчаянии смотрел на валяющийся на полу перстень.

— Он сейчас умрет, — прохрипел граф.

— Да, — равнодушно ответил я, — таковы уж свойства камней душ. Если его снять, то жизнь, заключенная в нем через несколько минут пуф-ф… и все. — Я сделал выразительный жест рукой. — Ну а с другой стороны, оставь я его на себе, то, возможно, умер бы я, а остался бы только он. — И я кивнул головой в сторону перстня.

Я собрал в себе всю оставшуюся в запасе божественную силу и шагнул к Боярскому.

— Но ты не учел одну очень важную деталь, Стас. Такую незаметную и одновременно такую важную. — И я направил всю собранную божественную силу в лицо.

В своем мире я проделывал этот безобидный фокус, чтобы производить впечатление на многочисленных девиц, вечно вьющихся вокруг. И это неизменно производило ошеломляющий эффект. Вот и сейчас я провернул этот трюк, но уже совсем с другой целью. Под воздействием божественной силы мое лицо засветилось изнутри, а глаза заблестели ярким бирюзовым светом.

— Я не обычный человек, — громовым голосом произнес я. — И твой фокус с камнем душ не доставил мне особых хлопот. Но мне не нравится, когда со мной ведут нечестную игру, и я решил преподать тебе урок.

Я вернул обратно человеческий облик и скучающим взглядом посмотрел на бледного и шокированного Боярского.

— Твоему другу осталось совсем немного, — я слегка поддел перстень носком ботинка. — В моей власти сохранить ему жизнь. — Я задумчиво посмотрел на Боярского, в глазах которого промелькнула надежда. — Ни на кого, кроме меня, этот камень больше не подействует. Он уже влил в меня частичку души Суворова, иначе бы его катана меня не послушалась.

Я поднял перстень и очистил его от налипшей кожи.

— Так что же мне делать, Стас? Может ты подскажешь?

* * *

От автора: чтобы разбавить позитивом столь острый момент, на котором заканчивается эта глава, к нам в гости заглянула так полюбившаяся мне и, надеюсь, что и вам, графиня Горностаева в облике кошкодевочки.

Ну и конечно же продолжение истории будет завтра вечером. И это будет очень горячая глава!

Глава 18 Секретное оружие красотки Кэт

— Я сделаю все, что захочешь, — умоляющим голосом произнес Боярский. — Только надень его обратно.

— Смертельная клятва, Стас. Ты готов ее произнести?

Боярский побледнел и замер, но после недолгого замешательства решительно протянул открытую ладонь. Я удивленно поднял бровь.

— Не думал, что для тебя есть что-то важнее твоей собственной жизни. Это делает тебе честь.

Я резанул катаной по ладони Боярского, а потом по своей. Через миг мы пожали друг другу окровавленные руки, и Стас произнес слова смертельной клятвы. Суть ее заключается в том, что если я умру или моей душе что-то повредит, то умрет и он. Вот так-то… Справедливо? Я думаю, да.

Я стоял и смотрел на бледного Боярского. Наконец он не вытерпел и в отчаянии заорал:

— Надевай! Чего же ты ждешь⁈

Я подошел вплотную к графу и прошептал ему на ухо:

— Я хочу, чтобы ты почувствовал себя на моем месте. Каково это, когда тебя так жестко ная.вают? Хреновое ощущение, не так ли?

— Да, я вероломный ублюдок, п. дабол и конченая тварь! — заорал Стас. — Я давно это знаю и мне самому от себя противно, но я это сделал ради него. — Он дрожащей рукой указал на перстень. — Можешь убить меня прямо сейчас, только надень его, прошу тебя! — В голосе графа прозвучали слезы.

— Хм, однако! — Я удивленно качнул головой. — А ты не так плох, как мне показалось.

И, глядя в умоляющие глаза Стаса, я одел перстень обратно на руку. Отклик души Суворова на этот раз я почувствовал очень четко, а камень вновь начал переливаться густыми черными бликами.

— Твой друг здесь, и он будет жить. — Я показал Боярскому перстень. — Но он не сможет вытеснить меня. В конечном итоге наши души сольются, и от этого я стану только сильнее.

— Кто ты, нахрен, такой, мать твою⁈ — Боярский смотрел на меня сжимая и разжимая кулаки.

— Я тот, кто знает цену настоящей дружбе и ненавидит предательство. Только поэтому граф Суворов все еще жив. И, к слову сказать, я тебя не предавал, Стас, а ты меня уже дважды лицом в дерьмо макнул.

Я убрал катану в ножны и протянул ее Стасу. Тот мотнул головой и глухо буркнул:

— Оставь, она теперь твоя.

Я пожал плечами, но спорить не стал.

— Что дальше? — спросил я, глядя на впавшего в задумчивость Боярского.

— Пойдем. Мне нужно выпить, — нервно буркнул тот.