Гордячка

Маталия получила хороший урок. Хватит порочить репутацию Брогана, нужно протянуть ему руку помощи. Хотя, думала она, засыпая, помогать ему вовсе не означает оказывать помощь именно того рода, на которую он рассчитывает. Она сделает все по-своему и не допустит, чтобы победили ненависть и вражда. Дружба, сострадание и умение вести за собой — вот что должно возобладать, а она знает, что в Брогане дремлют все эти качества, их только надо пробудить. И она знает, как. У нее появилась новая идея.

На следующее утро Маталия поднялась с окрепшим решением и попросила послать за деревенской швеей, чтобы закончить примерки. Пейджи удивилась, но обрадовалась и с радостью выполнила ее просьбу, привела Еву немедленно. Большую часть дня они втроем занимались платьями. Ева кроила и закалывала булавками, Пейджи шила, а Маталия пришивала кружева и ленты. Маталия вполголоса поведала им свой план, удивив и одновременно приведя в восторг обеих женщин.

— Это будет нашей тайной, — прошептала Маталия.

— А как же вы намерены осуществить это без ведома лорда Брогана? — тихо проговорила Ева, покосившись на запертую дверь.

— Уж вы мне поверьте, — ответила Маталия, — он ничего не будет знать. Здешние мужчины думают, что все держат под контролем. Мы им покажем! Пора бы уже нам как следует повеселиться.

Пейджи кивнула.

— Повеселимся, — нерешительно ответила она. — Если только граф с сыновьями не узнают, а так — это было бы просто чудесно!

И Маталия удовлетворенно улыбнулась, удостоверившись в их преданности. С наступлением темноты, когда шить было уже невозможно, женщины обсуждали ее план, пока за Евой не вернулся Малдон, чтобы отвезти ее обратно в деревню. Ева помахала на прощанье, приложив палец к губам. Пейджи с Маталией захихикали при виде удивленного лица Малдона, но ничего не сказали. Скоро ушла и Пейджи, и Маталия отложила шитье и прибралась в комнате.

Позже в тот же вечер, уже после того как Маталия закончила второй свой одинокий ужин, ее удивил неожиданный стук в дверь ее опочивальни. Она встала, надеясь увидеть Брогана, но вместо него на пороге стоял криво улыбавшийся граф, который в такой до боли знакомой манере приподнял брови, что Маталия склонила голову набок, пытаясь разглядеть его получше.

— Можно войти? — спросил он наконец в наступившей тишине.

Маталия нахмурилась, и ее взгляд метнулся в коридор, чтобы удостовериться, что старик пришел без сопровождения других ее врагов.

— Мои сыновья не со мной, — насмешливо произнес граф. — Они еще поправляются. Ну, хоть теперь-то вы сожалеете о своем проступке?

— Милорд?

— Из-за вас мои сыновья разругались.

— Из-за меня? — Маталия отпрянула, взбешенная. — Это вы натравливали их друг на друга с самого их рождения. Если я в чем-то и виновата, милорд, то лишь в том, что заново разожгла тлеющие угли!

Граф холодно ее рассматривал, потом презрительно скривил губы:

— Вы думаете, мне этого хотелось?

— Надеюсь, что нет, — ответила Маталия, и ее бирюзовые глаза превратились в две льдинки. — Иначе вы воплощение зла.

— Так вы считаете меня злым? — спросил он.

— А вы считаете, что можете убедить меня в обратном? — сказала Маталия. — Посмотрите только, что вы натворили. Вы прогнали Энслин, потому что поверили в какие-то нелепые обвинения. Она молчала, надеясь, что ваш так называемый ум все же проснется и сумеет расценить все по достоинству, и посмотрите, где она теперь — за каменным барьером! А ваши сыновья — на противоположной стороне, там, где война. Нет, милорд, вы не доказали своей правоты.

Граф покраснел и у него на шее напряглись вены. Но, посмотрев на сильную прекрасную Маталию, он мгновенно сник и опустил глаза. Затем подошел к камину, тяжело оперся о каминную полку и дважды прочистил горло. Он снова посмотрел на Маталию, которая опасливо наблюдала за ним, видимо, догадавшись, что опять сболтнула лишнего.

— Вы, разумеется, правы, и я сам это давно понял, — вздохнул он. — Но я уже ничего не могу изменить. Энслин я навсегда потерял, а мои сыновья превратились во врагов.

Маталия подалась назад, изумленная тем, что старик не стал с ней спорить.

— Знаете, вы напомнили мне ее. Она тоже была красивая и смелая, в точности как вы. Я пришел попросить вас об одолжении. Вы не согласитесь уделить старику немного времени и сыграть со мной в шахматы?

— В шахматы? — в замешательстве переспросила Маталия.

— Да. — И граф протянул руку, в которой держал сложенную шахматную доску. — Я пришел узнать, не желаете ли вы сыграть со мной в шахматы.

Маталия ошеломленно кивнула.

— Я люблю шахматы, — ответила она. — Но почему?

Граф скривился, что, видимо, почиталось у него за особого рода улыбку.

— Мне бы хотелось узнать вас получше. Разве я не могу побыть со своей невесткой?