Гордиев узел

В Марселе Георг перенес перевод с копий в оригиналы и, сдав работу, остался очень доволен. Потом он долго сидел над копиями и новыми чертежами, в первый раз пытаясь понять, с чем он имеет дело. Речь шла о каких-то подвесах, это он понял еще в процессе работы. Но что и к чему должно было подвешиваться? Он опять запер оригиналы в сейф, а копии взял с собой в папке.

По дороге домой он громко распевал, чувствуя себя победителем. Он прорвал сеть, которой его опутал Булнаков, и мир снова преобразился. Он ехал быстро, ведя машину с задумчивой уверенностью. В Ансуи навстречу ему попался Жерар, они остановились на дороге и немного поболтали через открытые окна.

— Я еду в Перми за свежим лососем. Может, заглянете сегодня вечером?

14

Георг свернул на проселочную дорогу и поискал глазами овец, которые утром паслись на крутых склонах справа и слева. Они продвинулись далеко вперед.

Включив вторую передачу, он дал газу. Он давно уже отвык думать об амортизаторах и о выхлопе. Солнце, мистраль, едкий дым «Голуаз», боль в висках после четвертого пастиса, тряска на размытых дорогах с засыпанными щебнем выбоинами — все это были привычные, почти родные ощущения.

Пыль за поворотом он заметил раньте, чем увидел или услышал машину. Он удивился: как пыль могла опередить машину? Тяжелый черный лимузин «ситроен» летел на бешеной скорости. За ним клубилось огромное облако пыли. На повороте его занесло, а выровнявшись, он помчался прямо на Георга. Георг прижался к обочине, но «ситроен» правее не взял. Георг нажал на клаксон и, не услышав сигнала, закричал и замахал рукой. Лимузин не реагировал. У него были тонированные зеркальные стекла. Водителя Георг не видел. Он нажал на тормоз, съехал на обочину и уже почувствовал, как правые колеса запрыгали по ее внешней кромке.

Мотор заглох. Дворники судорожно скребли сухое стекло. Георг случайно включил их, ударив по клаксону, и теперь отчаянно пытался выключить, как будто от этого зависел финал сцены. Потом он уже не действовал, а лишь пассивно воспринимал развитие ситуации: стремительно приближающаяся машина, отражение неба и облаков в ее ветровом стекле, елозящие по стеклу дворники, ржавые останки велосипедного колеса в кювете…

Раздался звонкий удар. «Ситроен» в последний миг отвернул в сторону и пролетел мимо, сорвав наружное зеркало. Георг услышал удаляющийся низкий гул мотора, скрежет щебня, разлетающегося под колесами лимузина, потом мощный удар — как выстрел. Когда все кончилось, Георг, сидевший в машине неподвижно, с трясущимися руками, вдруг почувствовал острую боль в левом предплечье, увидел кровь на рубашке и на секунду подумал, что в него и в самом деле стреляли. Но это был осколок зеркала. Ничего страшного.

Он завел двигатель и поехал дальше. Все манипуляции, связанные с управлением автомобилем, он производил машинально, на рефлекторном уровне. Шок наступил с запозданием. Когда он через несколько минут остановился перед своим домом, его всего трясло. Он огромным усилием воли взял себя в руки, вылез из машины, достал из почтового ящика почту, открыл ворота, прошел на террасу, сел в кресло-качалку, откинулся на спинку и закрыл глаза. Ему хотелось курить, но сил достать из пачки сигарету и прикурить не было.

Минут через пятнадцать стало легче, он смог наконец открыть дверь, достать пиво из холодильника и принести его к креслу-качалке. Пиво было холодным и крепким, сигарета показалась особенно вкусной, поэтому дрожь вскоре прошла и лишь изредка напоминала о себе мимолетным, мгновенным ознобом. Раскачиваясь в кресле, Георг принялся за почту. Письмо от родителей, брошюра от адвокатской палаты. В толстом пакете он обнаружил американскую книжку карманного формата. Одно сомнительное издательство просило его перевести ее. Георг давно предлагал им свои услуги и уже успел похоронить надежду на сотрудничество. Книга была третьесортная, но он обрадовался.

Потом он вдруг вспомнил, что кошки не вышли его поприветствовать. Он отправился на кухню, нарочито громыхая банками с кормом, наполнил их плошки и поставил на обычное место.

— Белоснежка! Допи! Снизи!

Он вышел к воротам. Сливы уже поспели, лаванда цвела и благоухала, щебетали птицы, и звенели цикады. Дул ласковый ветер. Георг оценивающе посмотрел на небо. Нет, сегодня дождя уже не будет, придется поливать огород из шланга. А потом — аперитив в баре «У пруда» и тальятелли с лососем в «Старых временах».

Он нашел их у гаража. Они лежали, свернувшись клубочками, как будто спали, но глаза и рты их были открыты. Кровь местами влажно поблескивала на солнце, а кое-где уже успела впитаться в песчаную почву. На затылках виднелись маленькие аккуратные ранки. Неужели есть такой мелкий калибр? Или их убили острыми стрелками, которые применяют в спортивной стрельбе?

Георг присел на корточки и погладил их. Они были еще теплыми.

Зазвонил телефон. Георг медленно поднялся, пошел к телефону и снял трубку:

— Алло.

— Вы нашли их? — Это был Булнаков.

— Да.

Георг с удовольствием выругался бы, пригрозил Булнакову, но у него просто не было сил говорить.