Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793-1914)

Мы еще вернемся в следующей главе к этим столь щедрым обещаниям, но уже сейчас можем отметить, что для образованных шляхтичей автор проекта видел возможность трудоустройства лишь в системе образования, что не могло отвечать интересам всех. В действительности предполагалось, что большая части шляхты не будет учиться, а, подобно аракчеевским крестьянам, служить в армии. Хотя и не предусматривалось, что, как в случае крепостных/, придется служить 25 лет, но подчеркивалось, что, в соответствии с доблестным духом традиций Литовского статута, следует посвятить себя службе в кавалерии лишь на десять лет, с 18 до 28, «подражая ревности своих предков». Какое прекрасное и несметное войско получил бы Константин!

Составители проекта указа, очевидно, зашли слишком далеко в восхвалении польского рыцарского сословия и прославлении его традиций. Как раз тогда, когда Гурьев развернул, как было показано в предыдущей главе, кампанию по поиску подозрительных лиц, проникнувших через границу во время войны, подобный порыв мог лишь вызывать недовольство «истинных россиян». Авторы проекта, высланного царю, выражали уверенность в том, что шляхта отнесется с радостью к возможности исполнения «любимого и свойственного дворянскому званию военного ремесла», далее ими перечислялись преимущества, которые будут предоставлены шляхетскому сословию. В каждой губернии предполагалось создать конный полк с одноименным названием (Виленский, Подольский и т.п.), который делился бы на шесть эскадронов, носящих названия уездов, и возглавлялся бы знатными поляками. Первыми должны были принимать тех, кто прибудет верхом и при полной экипировке. Была предусмотрена возможность производить замену из расчета два солдата за одного шляхтича. Солдат можно было бы набирать среди крепостных или безземельной шляхты, в случае их гибели на их место брали бы новых. Раненым полагалась бы пенсия, даже если они не отслужили десять лет. После десятилетней службы они смогли бы получить звание поручика, быть награждены медалями и получить по 24 десятины земли (неизвестно откуда взятой), или по 250 рублей.

И хотя эти идеи могут казаться наивными и трудными в исполнении, их цель состояла в интеграции польской шляхты в Российскую империю. Авторы проекта полагали, что их идеи отвечали пожеланиям на местах, учитывая похвальные отзывы о прошлых шляхетских традициях, т.е. они вроде бы шли навстречу полякам, правда, таким, какими их себе представляли русские. Эти предложения перекликались и с дружелюбными жестами Александра I в 1815 – 1819 гг.: он дважды заехал в Киев по дороге в Варшаву в 1816 и 1817 гг., гостил у Браницких в Белой Церкви; произнес свою знаменитую речь на Первом сейме Царства Польского ранней весной 1818 г. в Варшаве (именно тогда прозвучали обещания объединить западные губернии империи с Царством Польским). После выступления на сейме царь приказал Н.Н. Новосильцову подготовить для России конституцию, которая должна была называться Государственной уставной грамотой и напоминать Конституцию Царства Польского. Узнав, что французский секретарь Новосильцова А. Дешан ее написал, а П. Вяземский уже перевел на русский язык и подал проект императору летом 1819 г., консерваторы обеспокоились. Когда же для окончательного редактирования Новосильцову поручили перевести с латыни отдельные отрывки из нескольких польско-литовских соглашений за 1419 и 1551 гг., предшествующих заключению Люблинской унии 1569 г., Карамзин, как и в 1809 г., отважился выступить против позиции царя. В императорском кабинете в Царском Селе он прочитал написанный им текст «Мнение русского гражданина», который должен был положить конец упомянутым выше проектам: «Можете ли Вы, Ваше Величество, со спокойной совестью отобрать у нас Белоруссию, Литву, Волынь, Подолию – собственность России, признанную еще до Вашего царствования?» – спрашивал официальный историограф. «Скажут ли, что она [Екатерина II. – Д.Б.] бесправно поделила Польшу? Но Вы, Ваше Величество, поступили бы еще более бесправно, вознамерившись искупить ее несправедливость разделом самой России. Мы взяли Польшу мечом – вот наше право! Ведь все государства благодаря ему и существуют, ибо все они возникли из захватов. Польша – законная русская собственность. Нет старых прав собственности в политике, иначе пришлось бы нам восстановить Царство Казанское и Астраханское, Новгородскую республику, Великое княжество Рязанское и так далее. Все или ничего»330.

Недоверие властей к польской полиции на селе