Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793-1914)

Через год волынский губернатор продолжал расписывать возможное в будущем стирание национальных различий. Он писал в своем годовом отчете: «…чуждаясь церковно-приходской школы, иноверцы охотно отдают своих детей в школы Министерства Народного просвещения». Он подчеркивал необходимость создания новых приходских школ, «в которых дети иноверцев получали бы русское воспитание и образование и затем постепенно входили бы в общее течение русской жизни, мало-помалу утрачивая признаки своей национальной и даже религиозной обособленности»1380.

Неустанная политика русификации не привела к желанным для правительства последствиям. И все-таки ее результаты заслуживают самого пристального внимания. Речь идет прежде всего о русификации начального образования, введенного для украинских крестьян. Польские дети в большинстве своем получали начальное образование дома. Положение же в прогимназиях и гимназиях было иным. Анджей Менцвель очень удачно отметил разницу в отношении к полякам (и их реакциям) в западных губерниях и в бывшем Царстве Польском. В западных губерниях царские власти не решались на столь открытое попрание польского сознания, какое практиковал попечитель Варшавского учебного округа А.Л. Апухтин, провоцируя сопротивление учащихся. Примером тому может служить поступок героев романа С. Жеромского «Сизифов труд», декламирующих «Редут Ордона» Мицкевича – идеал смерти за родину и символ полного неприятия чуждой культуры захватчика. На Украине же как в гимназии, где довелось учиться писателю С. Бжозовскому, так и в душе самого писателя не чувствуется, как подчеркивает Менцвель, насилия, а наоборот – сплетение русской и польской культуры1381. Однако такое определение можно отнести, как уже подчеркивалось, не ко всей польской молодежи, а лишь к той ее части, которая вступала, как правило, в школьные кружки левого направления. Молодой С. Бжозовский, учившийся в Немировской гимназии в 1892 – 1896 гг., подробно описал свои контакты с русскими нигилистами и марксистами в первых главах романа «Огни», а сам на парадоксальной для властей основе сблизился со своими русскими товарищами. В противоположность тому, чего ждали от русско-польского сближения власти, общение с русскими друзьями привело Бжозовского к открытию и принятию общечеловеческих идеалов. Во все эти обрусевшие гимназии Украины проникли идеалы универсализма, одинаково чуждые как российским казенным заведениям, так и польским усадьбам. А это novum обладало удивительной притягательной силой, о чем вспоминали многие учащиеся тех лет, как, например, Станислав Стемповский, учившийся в Каменецкой гимназии в 1879 – 1888 гг., или позднее его сын Ежи Стемповский, закончивший ту же, что и Бжозовский, гимназию в Немирове в 1911 г.