Гордиев узел Российской империи

Предводитель волынского дворянства Ленкевич естественно не мог не взяться за перо и не выразить протест, с которым в первую очередь он обратился к Левашову, указывая на то, что подобными действиями попираются права шляхты, защищаемые дворянскими собраниями. Он обвинил гражданского губернатора в злоупотреблении своими полномочиями и потребовал вмешаться в это дело580.

Через неделю он позволил себе обратиться к генерал-губернатору по-французски, на языке светских людей, подчеркивая, что социальные потрясения такого масштаба приведут к человеческим трагедиям. Он писал: «Считаю своим долгом уведомить Вас об обстоятельствах, которые могут привести к актам отчаяния, пример которых мы имели не так давно, когда одна женщина нашего сословия покончила с собой из-за отчаяния о своей дальнейшей судьбе. При семьях помещиков Волынской губернии живет много шляхтянок, кузин, служащих у них, или состоящих на попечении и на средства главы семейства, которые нигде не записаны, не имеют ни одного паспорта, поскольку он им не был нужен, так как они всегда находились дома. Теперь же, когда им грозит необходимость получения письменного вида, которого у них никогда не было, они плачут и горюют, а из губернии все приходят грустные новости по этому поводу…» В заключение волынский предводитель просил найти «быстрое средство и облегчить страдание стольких людей»581.

Однако царских бюрократов подобные вопросы вовсе не волновали, напротив, пример Волынской губернии им показался замечательным, и 28 августа 1834 г. на представление Комитета западных губерний царь утвердил новые обязанности полиции, которые были распространены и на другие губернии. С этого времени дворянские собрания, на которые возлагалась все еще значительная часть работы по проведению ревизии, утратили одно из основных преимуществ – право регистрации доказательств благородного происхождения и выдачи соответствующих документов.

На протяжении следующего, 1835-го, года царская администрация никаких новых мер в этом направлении не предпринимала, она как будто пыталась обрести второе дыхание. Это объясняется двумя причинами: сначала следовало «урегулировать» положение 70 тыс. исключенных, приспособить их к новым условиям жизни, а новому генерал-губернатору трех губерний было необходимо время, чтобы войти в курс дела, в конце 1834 г. граф А.Д. Гурьев сменил на этом посту В.В. Левашова. Следует, однако, отметить проявление особой строгости со стороны казенных палат в тот год. Недовольство последних вызывала необходимость записи новых однодворцев, поэтому они требовали также предоставления признанных фальшивыми свидетельств о принадлежности к «прежней шляхте». Таким образом, они хотели предотвратить проникновение в категорию однодворцев помещьчьих и государственных крепостных, что повысило бы их социальный статус!582

Однако передышка в деятельности царской администрации была недолгой. Вновь волынская полиция оказывается на острие борьбы с шляхтой. Особенно отличился капитан Бек, офицер жандармского корпуса, сразу после нескольких рапортов завоевавший благосклонное отношение Гурьева. Его не удовлетворило то, что дворянские собрания лишь теперь были лишены права выдавать подтверждения, и он предложил провести перепроверку выданных после 19 октября 1831 г. подтверждений. Выдвинутые им 22 мая 1836 г. причины проведения ревизии уже известны: как и ранее, речь шла о необходимости увеличения рекрутского набора и недостаточных суммах собираемых налогов. Он также указывал и новые причины: жалел, что полиция действовала недостаточно энергично и не конфисковала все подозрительные документы, в связи с чем среди выданных в спешке дворянскими собраниями подтверждений было большое количество поддельных, изготовленных некими Куликовским, Одынецким и другими. Он выслал одного из своих подчиненных для проверки четырех сел Житомирского уезда, в результате было выявлено одиннадцать недействительных документов и пять фальшивых генеалогий, составленных Куликовским, Пентковским и Осецким. В данном случае речь шла о 28 душах мужского пола, уклонявшихся от уплаты налогов и несения военной службы583. Вывод рапорта был очевиден: конфисковать как можно больше подтверждений и передать их на проверку в комиссии.

Сначала Гурьев удовлетворился тем, что 30 мая попросил Бека расследовать дело фальсификаторов, но 2 июня Бек подлил масла в огонь, сообщив, что обнаружено еще 20 случаев незаконной записи в дворяне дворянскими собраниями в 1832 – 1834 гг.: «…злоупотребление сего рода в Волынской губернии так обширно, что оно разлилось во все отдаленные концы ее. За всем тем, я употребляю все зависящие со стороны моей скромные меры для открытия, кому именно и когда выданы были депутатским собранием неправильные выписи о дворянстве и в последующем буду иметь честь доносить Вашему Сиятельству». Он также возвращался к идее создания особой комиссии и надеялся, что гражданский губернатор Н.В. Жуковский поддержит его идею.