Гордиев узел с бантиком

Проблески иного мира показались сразу за старыми плодовыми деревьями, создававшими на первой половине участка устойчивую тень. Все понятно: в свое время экономился каждый свободный клочок земли. Дачники выполняли личную продовольственную программу. Надо полагать, скоро здесь будет газон. Вторую, дополнительную половину участка задействовали под строительство нового дома. Небольшое количество стройматериалов было накрыто рубероидом и целлофаном. На земле валялось штук пять разлапистых пней. Очевидно останки старых яблонь. Подходить ближе не стоило, такое впечатление, что перекопана вся территория.

— Теперь все понятно, — отчеканила подоспевшая подруга. — Гелька приобрела еще один земельный надел и начала возводить новый дом ради выгодных пластиковых окон. Надо же! Простая российская барменша! Неужели зарабатывает безумные деньги на недоливе? С каждого клиента по капле. Скромненько, но достаточно. В какой-то мере это борьба с пьянством и алкоголизмом. Капля, как известно, даже камень точит.

— Скорее всего, твоя Гелька остановила на полном скаку какого-нибудь упакованного «коня». Интересно, откуда нам был глас? Определенно, не свыше. Где-то должно быть переговорное устройство с тетей Катей.

— Вон, за деревьями, видишь? Что-то желтенькое белеется. То ли изысканный сарай, то ли оригинальная банька. Странно, что старую хибару не снесли. А упакованный «конь», по-видимому, ускакал на волю. Укатали Сивку крутые Гелькины горки. Строительные работы-то свернуты. Ни одного гастарбайтера! Ир, дуй за мной, не пойму, зачем нас вообще сюда понесло? Ах, да… Из человеколюбия. Наша задача поздороваться, оказать тете Кате посильную помощь, убедиться, что с Гелькой все в порядке и заранее открыть ворота для выезда.

Я покорно тащилась за Наташкой, неосознанно сжимая в руке когтистую тяпку-рыхлитель и внимательно глядя себе под ноги. Мало ли какой еще рабочий инструмент не на месте валяется. Та к и брела до тех пор, пока не ткнулась темечком в спину внезапно остановившейся подруге. Она непроизвольно сделала еще один шаг вперед и восторженно ахнула. Следом ахнула и я, окончательно расставшись с чувством тревоги. Было от чего. С торцевой части участок Синицыных не огораживался. Естественной границей служило небольшое вытянутое озерцо. Противоположный берег казался обманчиво близким, но метров сто пятьдесят до него, точно, было. Естественным украшением являлись живописные кусты с нежной зеленью. Такое впечатление, что их специально подстригли под гребенку. Я бестолково топталась на месте, подавляя желание скинуть обувь и пройтись по бережку. Особенно по небольшой песчаной отмели, клином уходящей в воду.

С боков озерца в воду уходили небольшие (метра по полтора) отрезки рабицы, воинственно торчащие наружу вместе с двумя бетонными столбами: сетка являлась продолжением забора. Землю здесь явно приподнимали, но все же эта часть участка оставалась низинной. Ранней весной наверняка немного подтапливалась. К воде вели плиточные ступеньки, огороженные перилами. Внизу они плавно переходили в мостки. «На рейде» покачивалась черная надувная лодка. Метрах в десяти от воды красовалось небольшое строение на сваях и с резным крылечком. По всей видимости, банька, временно используемая под жилье.

— Прелестно… — пробормотала я, возвращаясь взглядом к воде. Она казалась темно-коричневой. Особенно на фоне белеющего пластикового пакета, возомнившего себя дрейфующим айсбергом…

— Тетя Катя! — крикнула Наташка и поспешила к бане. Стучаться не стала. Распахнув дверь настежь, громко поздоровалась, приветствуя тетушку Екатерину, затем поинтересовалась, где она находится и только потом взвизгнула.

Мои мысли немного отстали от действий. Я ломанулась в дверь следом за подругой, с опозданием догадавшись, что нам обеим следовало бы нестись в обратном направлении, к машине, громко призывая на помощь местных садоводов и, на всякий случай, местную полицию. Ничего страшного, что до нее не докричишься. Что открылось Наташкиным глазам, я не знала, но ни с того ни с сего подруга визжать не станет. В подтверждение правильности моих рассуждений на меня нахлобучилась какая-то хламида, источающая тонкий запах, похожий на ароматизатор, используемый при стирке белья. Я судорожно вздохнула и… Словом, не помню, удалось ли мне в тот раз выдохнуть. Наверное, удалось, иначе как бы я могла передвигаться? Причем, по Наташкиным заверениям, довольно резво. Если, конечно, ей не показалось.

Очнулась я от резкого запаха аммиака и сразу попыталась дать стихийную отмашку руками. Ничего не получилось, пришлось сопротивляться и ногами, одновременно пытаясь увернуться от убойного средства, гарантирующего возвращение к жизни всем, кто еще способен дышать. А не было другого выхода. Не врагиня же я самой себе.

Всплеск очередного Наташкиного визга восприняла как должное — продолжение следует. Помнится, под него я, накрытая пыльным мешком, и отключилась. Как показалось, на весьма короткое время — пару секунд, не больше.