Гордиев узел с бантиком

— Тс-с-с… — приложила палец к губам Наташка и, адресовав мне приглашающий жест рукой, на цыпочках отправилась в комнату, но перешагнуть порог не дала. — Я притащу стул, а ты наполни водой две самых больших кастрюли и не забудь захватить разделочную доску. Водрузим емкости на сиденье прямо одна на одну. Только кто-нибудь из вражеского племени попробует рыпнуться, грохоту не оберешься. Мало того, еще и задарма искупнется. Не Ниагарский водопад, конечно, но у нас, слава богу, и не Америка с ее дутой валютой.

— А если заявится кто-нибудь из соседей? Не водоплавающих и не признающих подобного рода шутки.

— Через забор?! Чтобы зависнуть на нем, как Динка? Тогда он еще больший шутник, чем мы. Есть и другое предложение: заменим две кастрюли с водой на что-нибудь равноценное. Например, тебя. Вывалишься на визитера вместе со стулом, он и кувыркнется через перила крыльца. Надолго запомнит. Главное, чтобы ты его сверху не вдавила в землю по уши. Стулом.

Я промолчала, а Наташка нахмурилась и выдала:

— Так и быть, жалостливая ты наша, сей момент напишу объявление. В этом доме чистый лист найдется?

— Только формата А-4 с одной свободной стороной. На другой записки сумасшедшего — хирурга Ефимова. Лет пятнадцать дома хранил, а теперь на дачу привез. Решил по прочтении сжечь. Видишь аккуратную стопку у печки?

— Пойдет. А-4 — самое оно! Я не собираюсь рисовать огромный плакат, копируя Остапа Бендера. Не двигайся! Сама возьму. Та к безопаснее и для тебя, и для печки. А ты дуй на пост и на всякий случай придерживай дверь за ручку. Фломастеры, надо думать, в выдвижном ящике серванта, а у меня в сумке есть медицинский клей БФ.

Спустя рекордно короткое время, Наталья подготовила на входную дверь красочное объявление: «Во избежание несчастного случая просьба до вечера не беспокоить. Предварительная запись на посещение у ворот». Под текстом красовалась внушительная фига ядовито-зеленого цвета. Заметив мое удивление, подруга покаялась: не рассчитала с размещением текста, осталась свободной значительная часть листа. Не отрывать же ее — как-то несолидно. Вот и скрыла пробел. Хотела разрисовать его цветочками, но этот вариант показался слишком легкомысленным для строгого ультиматума. Вообще-то и фига получилась случайно. Рисовала с натуры загорелую грушу с хвостиком.

На улице окончательно посветлело, только рассвет был безрадостным. Такое впечатление, что, не успев появиться, он сразу поседел. Без выхода на небесный подиум солнца раннее утро выглядело плоховато. Забаррикадировав дверь, мы отправились спать. Нельзя сказать, что спокойно: Наташка забыла приклеить на дверь заготовленную листовку, а в процессе сборки защитного сооружения без конца вносила изменения в мои действия. То я стул не так поставила, то кастрюли не полные, то веревка никудышная. А где «кудышную» взять? Не нравилась подруге старая простыня, которую я безжалостно разодрала на полосы. Правда, много лишних получилось.

Отложив листовку в сторону, Наташка принялась сплетать из полос мощную косичку. Этой косичкой мы и обеспечили тесную связь двери со стулом и кастрюлями. Надежную до такой степени, что, обнаружив забытую листовку на полке перед зеркалом, сразу отказались разбирать баррикаду. В конце концов незваный гость может получить информацию из листовки после стулопада, совмещенного с водопадом, и откланятся, не представившись. Причем, весьма оперативно. Еще каких-нибудь три-четыре часа, и начнется массовый подъем дачников.

Улеглись в холле, в походно-полевых условиях. Я на надувном матрасе, Наташка на обыкновенном, но заснуть не успели. Пока обсуждали, кому из нас хуже, Динка свалилась с дивана и при попытке встать уцепилась за ножку стола. Кто ж знал, что она совсем развинтилась. Ножка осталась у Динки в руках, а покалеченный стол вместе с посудой грохнулся на пол.

— Вот к чему приводит бесхозяйственность! — усвоив причину грохота и перестав блажить, проворчала Наташка. — Посуду после еды следует незамедлительно убрать со стола и вымыть. С другой стороны, теперь ее и мыть не надо. В принципе, ничего страшного не случилось. В твоей сушилке еще имеется некий запас тарелок. И они чистые, говорю же ничего мыть не надо.

— Кроме Динки, — уточнила я, безуспешно пытаясь отвоевать у девушки ножку стола. Сидя на полу, невменяемая Динка вцепилась в деревяшку намертво — как чуть ранее в рыхлитель.

— Хваткая особа, — с одобрением отметила Наташка, — и ей определенно везет. Стол не на нее шарахнулся. Давай оставим бедняжку в покое. Тебе именно сейчас приспичило вернуть себе четвертую конечность стола? Пусть у Динки хранится. Чем бы дитя не тешилось… Мне почему-то кажется, что на завтрак эту ножку она не сгрызет. А если и сгрызет, на обед подадим ей колченогий стол. Просто так его пускать на дрова жалко. Да и твой Ефимов не поймет.

Глядя в пол, Динка потерянно молчала. Впрочем, она молчала с момента прибытия в наш гостеприимный дом. Я позволила себе выразить сомнение, не глухонемая ли она.