Гордиев узел сексологии (Полемические заметки об однополом влечении)

Я: Солдаты, насколько я помню, не имеют возможности каждый день принимать душ. Следовательно…

Он: От моих шоферов, равно как и от их членов, пахнет машинным маслом и бензином. Меня этот запах сильно возбуждает”.

Миша удивительно точен, когда сравнивает себя с заводной куклой. Его половое поведение приводят в действие три пружины.

Первая из них была заведена ещё в момент его рождения. Трудно сказать, что стало причиной повреждению головного мозга Миши в его раннем детстве, а может быть, ещё раньше, во время внутриутробного развития или при появлении на свет. Как бы то ни было, мальчик отличался ранней высокой готовностью к половому возбуждению (синдромом низкого порога сексуальной возбудимости), спаянной со способностью запечатлеть в памяти мельчайшие детали ситуации, в которой проходит первый сексуальный контакт.

Иными словами, речь идёт об импринтинге.

Шестилетний Миша запомнил всё: погоны и солдатское обмундирование своих “партнёров”; их грубость и запах немытых тел; запах собственных фекалий; боль, чувство беспомощности и страха, которые приобрели неожиданно сладостный оттенок. Очень скоро ребёнок научился доводить себя до оргазма сам (разумеется, ещё без эякуляции), сопровождая мастурбацию фантазиями, в которых фигурировали его растлители. С 8 лет он вступает в половые контакты со старшими ребятами, а с 11 лет — со взрослыми, всё более и более приближаясь к ситуации, максимально повторяющей его первый сексуальный опыт.

В казарме автобата Миша свёл воедино основные детали, закреплённые импринтингом: солдатскую форму, запах немытых гениталий и солярки (всё это заменяет ему запах собственных фекалий, запомнившийся с того злосчастного дня), грубость партнёров, собственную беспомощность, унижение, страх. Характерна наблюдательность Миши: он замечает, что агрессивно к нему относятся те, кого больше всех возбуждает садистский характер этой “групповой фелляции”. Они–то и выстаивают к нему повторную очередь.

Счастлив ли Миша? И да, и нет. Ведь его ежедневная унизительная каторга не даёт ему того удовлетворения, которым сопровождается самая обычная половая близость. Однако навязчивое выполнение сексуального ритуала, сходное с действием заводной куклы, приносит Мише своеобразное облегчение, словно он выполняет кем–то заданную программу. Иными словами, речь идёт об аддиктивности его полового поведения и о его ритуализации.

Вторая “сексуальная пружина” была заведена ещё раньше, чем первая. Казалось бы, гомосексуальную ориентацию Миши определил характер импринтинга (ведь первый его половой опыт связан с мужчинами), но это не совсем так. Сравним Мишу с другим молодым человеком, страдающим синдромом низкого порога сексуальной возбудимости. Речь идёт о пациенте Ф., талантливом представителе одной из сфер искусства, уже упомянутом в качестве примеров импринтинга. В возрасте 4 лет, уединившись с другими детьми, они рассматривали гениталии друг друга. Вид гениталий девочки оставил Ф. равнодушным. Зато, увидев половой член мальчика, он возбудился настолько, что испугался степени собственной эрекции. Налицо сходство с Мишей: сексуальность обоих сформирована по типу запечатления. Но сам выбор объекта свидетельствует о том, что импринтингу Ф. предшествовала дифференцировка его половых центров по гомосексуальному типу. Точно так же обстояло дело и с Мишей. Если бы его первый половой опыт был связан не с мужчинами, а с женщиной, то он всё–таки стал бы гомосексуалом или бисексуалом.

Не забудем и о третьей пружине, определяющей поведение Миши. Речь идёт о его психопатизации. Разумеется, интервью с ним выдержано Лычёвым в нейтральных тонах, но на самом деле ситуация трагична. Миша чувствует себя отщепенцем и изгоем. В казарме его застают соседки по микрорайону (приходящие по ночам к своим “женихам”); дурная слава о нём разошлась по всей округе. В удачной карьере ему отказано, отношения с родителями испорчены, нет стимулов для развития.

Налицо парадокс, высвеченный историей Миши: он благодарен своим насильникам, которые, преждевременно пробудив его сексуальность, направили её в русло, максимально удалённое от того, что определяет человеческое счастье. Если бы не они, его способ реализации полового инстинкта был бы более благополучным. Возможно, что стройбатовцы (заметим, что они — “нормальные” гетеросексуалы, недаром же оба наделяли свою жертву женскими именами!) были в какой–то мере спровоцированы на преступление чересчур ласковым мальчиком. Но это не уменьшает тяжести их преступления и не снимает с них вины.

Очевидно, что дети обоих полов, страдающие синдромом низкого порога сексуальной возбудимости, вне зависимости от их половой ориентации, как никто другой, нуждаются в защите от растлевающего влияния старших детей и тем более взрослых.