Гордиев узел сексологии. Полемические заметки об однополом влечении

Транссексуалы, чья половая идентичность не совпадает с их генетическим и гормональным полом, не преследовались законом. Зато они вызывают острую неприязнь у некоторых врачей, считающих их “холодно-отстранёнными и бесчувственными, эгоцентричными, демонстративными, одержимыми и ограниченными” (Sigusch V. et al., 1979). Ян Голанд с соавторами (2002) упрекают транссексуалов в “маниакальной одержимости” и прочих “грехах”; их шокирует нарочитость и демонстративность, с какими “девочки отправляют свои физиологические потребности стоя, мальчики – сидя”. Но ведь очень похоже ведут себя и экспериментальные животные. Суки, получившие в критический период половой дифференциации их мозга андрогены, становясь взрослыми, мочатся “по-кобелиному”, поднимая заднюю ногу (Martins T., Valle J. R., 1948). Самцы собак, развивавшиеся в условиях дефицита зародышевых мужских половых гормонов, мочатся “по-сучьи”, приседая на задние лапы (Neumann F., Steinbeck H., 1974). К тому же половое возбуждение у них возникает в присутствии особи одного с ними пола. Является ли это поводом для критики “демонстративности и цинизма” подопытных животных?!

Психологию и поведенческие реакции представителей сексуальных меньшинств полезнее рассматривать не столько с позиций гетеросексистской этики, сколько с учётом исследований, проведенных нейрофизиологами.

Чем объясняется полярность подходов к проблеме однополого влечения?

Кон абсолютизирует принцип демедикализации гомосексуальности. Отчасти его позиция вписывается в общую тенденцию демедикализации психиатрии на Западе. Социальные работники и психологи вытесняют там врачей из психиатрической практики. Американские психиатры расценивают это как “надвигающуюся катастрофу” (Мотов В. В., 2003). Кон отказывает врачам в праве исследовать природу девиации, а также лечить тесно спаянные с нею невротические расстройства. Он относит гомосексуальность к области культуры и психологии, но ни в коей мере не к медицине и биологии. Для него однополое влечение – феномен сугубо гендерный.

“Гендер – обозначение пола как социо-культурного конструкта; социальный аспект отношения полов” (Ильин Е. П., 2002). По идее, гендерный подход должен был преодолеть “старый грех”, приписываемый сексологии, – её биологическую детерминированность. Предполагалось, что, не игнорируя нейрофизиологическую природу секса, он обогатит знания о нём социальными и культурными аспектами. На деле же, тип полового поведения и характер сексуальной ориентации стали рассматриваться вне связи со структурами головного мозга, обеспечивающими эти функции. Вопреки научным фактам, Джон Мани считает биологически обусловленными “лишь такие половые отличия, как менструации, беременность и лактация женщин, а также способность мужчин к оплодотворению” (Money J., Ehrhardt A., 1972). Половая идентичность и сексуальная ориентация, полагает он, формируются исключительно воспитанием; пол ребёнка до одного года может быть произвольно изменён. Эта ошибочная доктрина уже привела к трагедиям, речь о которых впереди.

Подобный вульгарный социологизм игнорирует фундаментальные положения и факты, установленные учёными. Чарлз Феникс (Phoenix C. H. et al., 1959), Уильям Янг (Young W. et al., 1964), Гюнтер Дёрнер (Dörner G., 1967, 1972, 1978), Саймон Левэй (Le Vay S., 1993) и многие другие показали разницу в строении головного мозга мужчин, женщин и “ядерных” гомосексуалов; открыли механизмы его половой дифференциации; выявили биологическую природу “ядерной” би- и гомосексуальности и даже научились вызывать гомосексуальное поведение в эксперименте на животных.

Очевидно, что концепция “гендера без берегов” требует критического обсуждения. Сохранив достоинства гендерного подхода, необходимо нейтрализовать порождённые им иллюзии и ошибки.