Гордиться, а не каяться!

Впрочем, все это можно рассматривать также и как сложную игру, затеянную самим Сталиным. Его смерть в марте 1953 г. не приостановила борьбы за власть в советском руководстве. Очередными ее вехами стали затем арест Берии и другие события тех лет.

Борьба за власть в партийно-государственных верхах СССР весной 1953 года [23]

4 марта 1953 г. по московскому радио, в 6 ч 30 мин, было передано «Правительственное сообщение о болезни председателя Совета Министров Союза ССР и секретаря Центрального комитета КПСС товарища Иосифа Виссарионовича Сталина». В нем, в частности, говорилось следующее: «Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза и Совет Министров Союза ССР сознают все значение того факта, что тяжелая болезнь товарища Сталина повлечет за собою более или менее длительное неучастие его в руководящей деятельности. Центральный комитет и Совет Министров в руководстве партией и страной со всей серьезностью учитывают все обстоятельства, связанные с временным уходом товарища Сталина от руководящей государственной и партийной деятельности».[24] Так открыто было высказано то, что давно волновало высшее руководство СССР. Давалось понять, что вопрос о власти стал предметом обсуждения и ждет решения в ближайшее время.

Немногие очевидцы смерти Сталина настойчиво и в согласии друг с другом утверждают, что «дележ портфелей» происходил в Волынском уже вечером 5 марта, сразу же после смерти Сталина. Вот слова Н.С. Хрущева: «Как только Сталин умер, Берия тотчас сел в свою машину и умчался в Москву с «ближней дачи». Мы решили вызвать туда всех членов бюро или, если получится, всех членов Президиума ЦК партии… Вот собрались все. Тоже увидели, что Сталин умер… Я… волновался за будущее партии, всей страны. Чувствовал, что сейчас Берия начнет заправлять всем. Последует начало конца, подготовленного этим мясником, этим убийцей. И вот пошло распределение «портфелей».[25] Дочь Сталина С.И. Аллилуева подтверждала отдельные детали рассказанного Хрущевым и подкрепляла эту версию: «Когда все было кончено, он [Берия] первым выскочил в коридор и в тишине зала, где стояли все молча вокруг одра, был слышен его громкий голос, не скрывавший торжества… Потом члены правительства устремились к выходу — надо было ехать в Москву в ЦК, где все сидели и ждали вестей».[26]

Но Аллилуева не могла тогда знать о состоявшемся вечером 5 марта, за полтора часа до смерти Сталина, заседании Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР. Настойчивость же, с которой Хрущев создавал свою версию тех событий, когда рассказывал о них 31 января 1955 г. на Пленуме ЦК КПСС и когда много позже наговаривал на магнитофон свои мемуары, свидетельствует о его нежелании раскрывать тайны борьбы за власть, в которой он принимал непосредственное участие.

Когда же было подготовлено правительственное сообщение о болезни Сталина? И когда узкое руководство страны приступило к поиску соглашения о переделе власти? Газеты с правительственным сообщением, вышедшие утром 4 марта без малейшего опоздания, были подписаны в печать, следовательно, не позднее 24 ч 3 марта. Чтобы набрать тексты сообщения и бюллетеня и переверстать первую полосу, требовалось около двух часов. На рассылку текстов в редакции основных газет, фельдсвязью по Москве и телетайпом или фототелеграфом по стране, нужно еще не менее получаса. Наконец, необходимо время для того, чтобы согласовать с членами Президиума Совета Министров СССР и ЦК КПСС или хотя бы с их бюро оба документа и размножить их в соответствующем количестве. Значит, вечером 3 марта, когда по решению бюро Президиума ЦК партии, принятому в тот же день, были разосланы приглашения на Пленум, первоначально намеченный на 4 марта, и никак не позже 20:30, текст правительственного сообщения уже существовал.[27]