Гордое сердце

— Ой, дело не только в этом, миссис Тук, — вздохнула Александра. — Конечно, я волнуюсь, но, по правде говоря, я боюсь Лондона больше, чем дороги! Я не хочу попасть в глупое положение или быть обузой для окружающих. Я бы хотела быть уже дома, распаковывать сувениры и вспоминать о поездке. Глупо, конечно, — нервно рассмеялась она.

— Вам надо выпить чаю, — твердо сказала миссис Тук. — Пойдемте на кухню и поставим чайник.

— Да, это хорошая мысль, — согласилась девушка. — Вы подождете минутку? Я записала кое-что, о чем должна сказать вам, а потом, в суматохе, наверняка забуду.

Вернувшись, Александра дрожащими руками передала миссис Тук целую пачку заметок и указаний.

— Честно говоря, я делала это для себя, а не для вас. Потому что вы в совершенстве знаете, как вести хозяйство.

— Хорошо, что все записали, — убедила ее миссис Тук, беря ледяные руки девушки в свои теплые ладони. — Теперь я знаю, что ничего не забуду. Не беспокойтесь, дорогая. Я обо всем позабочусь. Вам остается только развлекаться. Да, и пожалуйста, передайте от меня привет графу. — Это, казалось, напомнило ей о чем-то еще. Немного помявшись, она продолжила: — Было бы чудесно, если бы там вы познакомились с каким-нибудь приятным молодым человеком, потому что вы, конечно, заслужили это. Но если не выйдет, помните, что еще не конец света. Вы пока молоды и очень милы. Может быть, вы познакомитесь с симпатичными молодыми дамами, которые в будущем пригласят вас еще куда-нибудь.

— Приключений и так достаточно! — возразила Александра.

— Может быть. А может, и нет, увидим, — сказала миссис Тук. Ее лицо приняло отсутствующее выражение. — Вы не путешествовали, а я — да, в юности. Родители возили меня в Лондон, Брайтон, Дувр, один раз — даже в Шотландию. — Она поколебалась, потом, глядя на Александру, добавила: — Посещение новых мест заставляет людей забыть о своем месте в жизни и о серых буднях. Говорят, это расширяет кругозор. Единственная плохая сторона путешествий та, что забываешь о необходимости всегда возвращаться домой.

— Не беспокойтесь, — печально отозвалась Александра. — Я знаю, кто я такая и каково мое место в этом мире, и ни за что не забуду. Хотелось бы, но не получится.

— Мистер Гаскойн был желчным человеком, — внезапно сказала миссис Тук. — Вы столько пережили, бедная девочка. Все восхищались, что вы так честно выполняли свой долг. И никто не слушал злых слов, которые он говорил. Вам тоже надо их забыть. Прошлое ушло, нужно думать только о будущем.

— Да, — живо ответила Александра, с готовностью отбрасывая воспоминания о разговорах мистера Гаскойна, который не хотел, чтобы она покидала дом, разве что для работы в саду. — Я еду в Лондон. Я обязательно хорошо проведу там время. А когда вернусь через несколько недель, расскажу вам обо всем.

Миссис Тук не сводила с нее глаз.

— В молодости я приняла единственное решение, которое казалось мне правильным. Не то чтобы я ошиблась и сожалею, что моя жизнь сложилась так, а не иначе. Я только хочу сказать, что теперь понимаю: мир совсем не такой, каким я его видела и о каком мечтала. Может, это бесцеремонно с моей стороны, но считаю, вам очень важно опять увидеться с графом. Здесь он был больным, полностью зависимым от нас человеком, оторванным от своего мира. В Лондоне вы увидите его в привычном окружении и поймете, что он собой представляет. Вам это необходимо, думаю, вам обоим.

Александра опустила голову.

— Я тоже так считаю. Вот почему я поеду.

Чайник вскипел, и миссис Тук принялась заваривать чай.

— Вы очень разумная молодая женщина, — приглушенным голосом, склоняясь над чайником, сказала она Александре. — Вам приходится такой быть. Помните об этом.

— Не беспокойся о нас! — сказал Вин, когда они прощались на остановке дилижанса.

— Мы за всем проследим! — добавил Кит.

— Привези мне что-нибудь, пожалуйста, — выкрикнул Роб. Мальчики и миссис Тук разговаривали с Александрой через окошко экипажа. Эрик ждал, сидя верхом, пока будет загружен багаж и все пассажиры займут свои места. Утро было серым и туманным, но девушка не заметила бы, даже если бы с небес лил огненный дождь. Она задержала дыхание, когда кучер щелкнул хлыстом, дилижанс задрожал и дернулся вперед. Сторож загудел в рожок, подавая сигнал, что они отправляются, и Александра замахала рукой. Громоздкий экипаж тронулся с места, а она испытывала головокружение и страх, словно покидала саму землю, а не двор напротив гостиницы.

Потребовалось полчаса, чтобы сердце перестало бешено колотиться. Она наконец откинулась на спинку сиденья, сложила руки, посмотрела в окно на менявшийся пейзаж и начала волноваться по-настоящему. С каждым часом волнение нарастало. Эрик успокаивал ее, когда они встречались на остановках дилижанса. Другие путешественники беседовали с ней, и это заставляло ее чувствовать: такие поездки — самое обычное дело.

Но теперь, когда она почти прибыла на место, волнение стало невозможно сдержать.