Гордость и гордыня

Там Элизабет сумела сесть рядом с тетушкой. Сначала они поговорили о ее сестре, и она была более огорчена, чем удивлена, когда в ответ на свои подробные расспросы услышала, что Джейн все время старается сохранять бодрость, но все-таки иногда грустит. Впрочем, можно было надеяться, что в довольно скором времени она станет совсем прежней. Миссис Гардинер, кроме того, подробно рассказала ей о визите мисс Бингли, а также повторила некоторые свои разговоры с Джейн, которые свидетельствовали, что та твердо решила отказаться от этого знакомства.

Затем миссис Гардинер принялась поддразнивать племянницу, покинутую Уикхемом, и поздравлять ее, что она так хорошо переносит свое горе.

– Но, милочка Элизабет, – добавила она, – что ты можешь сказать мне про мисс Кинг? Мне не хотелось бы счесть нашего друга корыстолюбивым.

– Милая тетенька, если речь идет о женитьбе, то в чем разница между корыстолюбием и благоразумием? Где кончается предусмотрительность и начинается алчность? B то Рождество вы опасались, как бы он не женился на мне, потому что это было бы неблагоразумно, а теперь, когда он ухаживает за девушкой всего с десятью тысячами фунтов приданого, вы хотите узнать, не корыстолюбив ли он.

– Если ты опишешь мне мисс Кинг, я буду знать, что думать.

– Мне кажется, что она очень хорошая девушка. Ничего дурного я про нее не знаю.

– Но он не обращал на нее никакого внимания до того, как ее дед скончался и оставил ей эти десять тысяч?

– Да, не обращал. И зачем бы? Если ему не следовало завоевывать мое сердце, потому что у меня нет приданого, так с какой стати он должен был ухаживать за девушкой, которая ему не нравилась и была бедна, как и я?

– Но есть какая-то неделикатность в том, что он начал свои ухаживания сразу же, как она получила наследство.

– У человека в стесненных обстоятельствах нет времени соблюдать все тонкости этикета, которые другие люди считают обязательными. Если она не имеет ничего против, так почему негодовать нам?

– То, что она не против, его не оправдывает, а лишь показывает, что в ней есть какой-то изъян – то ли она неумна, то ли бесчувственна.

– Отлично! – вскричала Элизабет. – Пусть будет, как вы желаете. Он корыстолюбив, а она глупа.

– Нет, Лиззи, я вовсе этого не желаю. Ты знаешь, мне было бы грустно думать дурно о молодом человеке, который долго жил в Дербишире.

– O, если это так, то я весьма низкого мнения о дербиширских молодых людях, а их близкие друзья, проживающие в Хартфордшире, немногим лучше. Я их всех не переношу. Слава Богу, завтра я еду туда, где встречусь с человеком, у которого нет ни единого приятного качества – ни манер, ни здравого смысла, за которые его можно было бы уважать. Что ни говори, водить знакомство следует только с глупыми мужчинами.

– Берегись, Лиззи! B твоей тираде звучит разочарование.

Прежде чем конец спектакля прервал их беседу, Элизабет обрадовало нежданное приглашение сопровождать дядю с тетей в небольшом путешествии, которое они задумали совершить летом.

– Мы еще не совсем решили, далеко ли отправимся, – сказала миссис Гардинер, – но, может быть, в Озерный край.

Ничего более приятного Элизабет и вообразить не могла, и она тут же приняла приглашение с большой благодарностью.

– Милая, милая тетенька! – вскричала она в восторге. – Как восхитительно! Какое наслаждение! Вы одарили меня новой жизнью и силами. Прощайте, разочарование и хандра. Что такое мужчины в сравнении со скалами и горами? Какие чудесные часы нас ждут! A когда мы вернемся, то не как другие путешественники, которые толком ни о чем рассказать не могут. Мы будем знать, где побывали. Мы запечатлеем в памяти все, что увидим. Озера, горы и реки не перепутаются в наших воспоминаниях, а когда мы попробуем описать какой-нибудь прекрасный пейзаж, то не затеем спора, где мы им любовались. Пусть наши восторженные рассказы будут менее непереносимыми, чем большинства путешественников.

Глава 28

Все, что открывалось глазам Элизабет на следующий день, когда они отправились дальше, казалось ей новым и интересным, и она пребывала в самом радостном настроении. Ведь ее сестра выглядела такой цветущей, что можно было больше не опасаться за ее здоровье, а мысль о предстоящем путешествии по северным графствам стала постоянным источником чудесных предвкушений.

Когда они свернули с тракта на Хансфордскую дорогу, во все глаза начали выглядывать дом священника, и каждый поворот сулил, что он вот-вот появится перед ними. C одной стороны дороги тянулась ограда Розингс-Парка, и Элизабет улыбнулась, вспомнив все, чего наслышалась об обитательницах Розингса.