Гордость и гордыня

Разумеется, приглашение было принято, и в положенный час они присоединились к обществу в гостиной леди Кэтрин. Ее милость приняла их вежливо, но далеко не так, как в дни, когда у нее не было других гостей. И теперь она занималась только своими племянниками, разговаривая с ними, а особенно с мистером Дарси, гораздо больше, чем с кем-либо еще из присутствующих. Полковник Фицуильям, казалось, был искренне рад им – в Розингсе он невыразимо скучал, и любое, даже пустячное, событие облегчало эту скуку, а кроме того, хорошенькая подруга миссис Коллинз заметно его очаровала. Теперь он сел подле нее и так занимательно рассказывал о Кенте и Хартфордшире, о путешествиях и домашней жизни, о новых книгах и музыке, что Элизабет никогда еще не было в этой гостиной столь весело. Они беседовали с таким оживлением и интересом, что привлекли к себе внимание не только мистера Дарси, но и леди Кэтрин. Глаза первого все чаще обращались на них с любопытством, и ее милость вскоре разделила с ним это чувство, но тут же выдала его, бесцеремонно перебив их:

– Что ты такое говоришь, Фицуильям? O чем вы разговариваете? Что ты втолковываешь мисс Беннет?

– Мы беседуем о музыке, сударыня, – сказал он, когда больше уже нельзя было уклоняться от ответа.

– О музыке! В таком случае, прошу, говори громче. Из всех предметов разговора этот мне приятнее всего. И я должна принять участие в вашей беседе, раз вы говорите о музыке. Полагаю, в Англии найдется немного людей, которые упиваются музыкой сильнее, чем я, или обладают от природы столь взыскательным вкусом. Если бы я в свое время училась ей, то превзошла бы все тонкости. Как и Анна, если бы здоровье позволило ей сесть за инструмент. Я убеждена, что она играла бы восхитительно. Дарси, а как играет Джорджиана?

Мистер Дарси похвалил успехи сестры с братской нежностью.

– Я очень рада слышать такой благоприятный отзыв о ее стараниях. Прошу, передай ей от меня, что достичь совершенства она сможет, лишь постоянно упражняясь.

– Уверяю вас, сударыня, – ответил он, – в таком совете нет нужды. Она упражняется каждый день.

– Превосходно. И чем больше, тем лучше. Когда в следующий раз я буду писать ей, непременно укажу, чтобы она ни в коем случае не манкировала. Я часто повторяю молодым девицам, что достигнуть совершенства в музыке можно, лишь постоянно упражняясь. Я несколько раз говорила мисс Беннет, что она никогда не будет играть хорошо, если не будет упражняться больше. И хотя у миссис Коллинз инструмента нет, я часто говорила, что она может приходить в Розингс каждый день и играть на фортепьяно в комнате миссис Дженкинсон. B той части дома она, знаете ли, никому мешать не будет.

Мистеру Дарси как будто стало стыдно за бесцеремонность тетушки, и он ничего не ответил.

Когда кофе был выпит, полковник Фицуильям напомнил Элизабет, что она обещала сыграть ему. Она тотчас села за инструмент. Он придвинул стул поближе к ней. Леди Кэтрин дослушала пьесу до половины, а затем громко заговорила со своим вторым племянником. Но он вскоре отошел от нее, с обычной своей неторопливостью направился к фортепьяно и встал так, чтобы видеть лицо прелестной музыкантши. Элизабет заметила его маневр и в первую же удобную паузу сказала ему с лукавой улыбкой:

– Вы намерены испугать меня, мистер Дарси, подойдя во всем вашем величии послушать меня. Но я ничуть не испугаюсь, хотя ваша сестрица и играет столь бесподобно. Во мне прячется упрямство, которое восстает, когда меня хотят устрашить. Моя храбрость просыпается при каждой попытке заставить меня бояться.

– Не стану говорить, что вы в заблуждении, – ответил он, – потому что вы ведь не думаете серьезно, будто я лелею намерение вас испугать. A я уже достаточно долго имею честь быть с вами знакомым, чтобы знать, как вам иногда нравится высказывать мнения, которые на самом деле вам не принадлежат.

Элизабет искренне посмеялась над таким своим портретом и сказала полковнику Фицуильяму:

– Ваш кузен прекрасно вам меня аттестует и научит вас не верить ни единому моему слову. Сколь я несчастна, что встретилась здесь с человеком, который так умело представляет мой характер в истинном свете там, где я уповала показать себя в авантаже. Право, мистер Дарси, очень невеликодушно с вашей стороны упомянуть обо всех моих изъянах, которые вы подсмотрели в Хартфордшире, – и позвольте вам сказать, это дурная политика, так как мне хочется отплатить вам, и тогда могут выясниться такие вещи, которые шокируют ваших близких.

– Я вас не боюсь, – сказал он с улыбкой.

– Прошу, позвольте мне услышать, в чем вы его вините! – воскликнул полковник Фицуильям. – Я очень хотел бы услышать, как он ведет себя среди малознакомых людей.