Гордость и гордыня

Все планы миссис Беннет на этот день завершились неудачей. Бингли был очарователен во всем, но вот с ее дочерью он не объяснился. Его непринужденная веселость весьма украсила их вечер, а неразумные выходки матери и все ее благоглупости он сносил с терпением и невозмутимостью, за что ее дочь была ему чрезвычайно признательна. Он сразу принял приглашение поужинать у них, и, прежде чем он попрощался, было решено, главным образом между ними миссис Беннет, что утром он приедет поохотиться с ее мужем.

И Джейн больше не говорила о своем равнодушии. Сестры ни единым словом не упомянули Бингли, однако Элизабет отошла ко сну в счастливой уверенности, что все вскоре решится, если только мистер Дарси не вернется ранее намеченного срока. Впрочем, она почти не сомневалась, что все это происходило с согласия вышеупомянутого джентльмена.

Бингли был пунктуален и провел утро с мистером Беннетом, стреляя птиц, как и было уговорено. Последний был много любезнее, чем ожидал его спутник. В Бингли не было ни самомнения, ни глупости, которые могли бы вызвать насмешки мистера Беннета либо заставить в отвращении замолчать. Вот почему Бингли еще ни разу не видел его таким разговорчивым и совсем не эксцентричным.

Разумеется, Бингли отобедал у них после охоты, а вечером миссис Беннет вновь принялась придумывать способы, как увести остальных и оставить его вдвоем с Джейн. Элизабет, которой надо было написать письмо, вскоре после чая уединилась для этой целив малой столовой, остальные собирались сесть за карты, и ей не требовалось противодействовать маневрам ее маменьки.

Однако когда Элизабет кончила письмо и вернулась в гостиную, то, к своему удивлению, увидела, что мать превзошла ее хитроумием. Открыв дверь, она узрела, что ее сестра и Бингли стоят у камина, очень серьезно о чем-то разговаривая. A если бы это не вызвало подозрений, так лица обоих, когда они обернулись и отпрянули друг от друга, сказали бы ей все. Их положение было достаточно неловким, но ее, подумала Элизабет, оказалось куда хуже. Они молчали, и она уже собралась уйти, но тут Бингли, который при ее появлении сел, как и Джейн, внезапно вскочил и, прошептав что-то ее сестре, выбежал из комнаты.

Джейн не могла ничего скрыть от Элизабет, особенно когда признание было радостью, и, тотчас обняв ее, с живейшим чувством сказала, что в мире нет никого счастливее нее.

— Это слишком! — добавила она. — Слишком! Я не заслужила подобного счастья. Ну почему все другие не так счастливы?

Элизабет поздравила ее с искренностью, с жаром, с восторгом, какие нельзя было передать словами. И каждая фраза становилась для Джейн новым источником счастья. Но она не могла позволить себе остаться с сестрой и не сказать хотя бы половину того, что осталось недосказанным.

— Я должна сейчас же пойти к маменьке, — воскликнула она. — Я ни за что на свете не хочу показаться неблагодарной за ее нежную заботливость или допустить, чтобы она услышала об этом не от меня. Он ведь пошел к папеньке. Ах, Лиззи, знать, что моя новость доставит радость всей моей любимой семье! Ну как перенести столько счастья?

Тут она поспешила к матери, которая нарочно расстроила карточную партию и удалилась с Китти к себе в будуар. Элизабет, оставшись одна, улыбнулась тому, как быстро и легко завершилось наконец то, чему они были обязаны столькими горестными месяцами.

«Вот и наступил, — подумала она, — конец всем заботливым мерам предосторожности его друга, всей лжи и уловкам его сестры! Самый счастливый, самый лучший и самый разумный конец!»

Через несколько минут к ней присоединился Бингли, чей разговор с их отцом был короткими исчерпывающим.

— Где ваша сестра? — торопливо сказал он, едва открыв дверь.

— Наверху у маменьки. Полагаю, она сейчас же вернется.

Тогда он затворил дверь и, подойдя к Элизабет, предъявил свои права на пожелания счастья и на дружбу как его новой сестры. Элизабет от всей души выразила свою радость по поводу их будущего родства. Они обменялись сердечным рукопожатием, и затем до возвращения Джейн ей пришлось выслушивать излияния по поводу его собственного счастья и совершенств ее сестры; и хотя это говорил влюбленный, Элизабет искренне верила, что его ожидания супружеского счастья имеют под собой надежную основу, так как опираются на благоразумие и чудесный характер Джейн, а также на общность их чувств и вкусов.

Это был очень праздничный вечер для них всех. Свершение мечты мисс Беннет придало ее лицу такое сияние, что она выглядела даже красивей, чем всегда. Китти похихикивала, улыбалась и про себя надеялась, что скоро настанет ее черед. Миссис Беннет не находила слов, чтобы изъявить согласие и одобрение в меру своих чувств, хотя полчаса говорила с Бингли только о них. A когда мистер Беннет присоединился к ним за ужином, его голос и поведение ясно показывали, как он счастлив.

Однако он ни словом не упомянул об этом, пока их гость не распрощался с ними до следующего дня, но, когда за Бингли закрылась дверь, он повернулся к старшей дочери и сказал:

— Джейн, поздравляю тебя, ты будешь очень счастлива.