Гордость и предубеждение

— Вы необычайно быстро пишете.

— Вы ошибаетесь. Я пишу довольно неторопливо.

— Сколько писем вам, должно быть, приходится писать за год! Да еще деловая корреспонденция! Сколь сие, вероятно, скучно!

— Стало быть, возблагодарим судьбу за то, что они — мой удел, но не ваш.

— Прошу вас, передайте сестре, что я жажду с нею увидеться.

— По вашей просьбе я ей уже сие сообщил.

— Боюсь, вам не нравится ваше перо. Позвольте его заточить. Я замечательно точу перья.

— Благодарю вас, я всегда точу себе перья сам.

— Как вы умудряетесь писать столь ровно?

Нет ответа.

— Передайте сестре, как я рада узнать, что ее обученье игре на арфе продвигается, и, прошу вас, скажите ей, что я просто в восторге от ее восхитительного узора для столешницы — на мой взгляд, он бесконечно превосходит тот, что придумала юная госпожа Грэнтли.

— Вы дозволите передать ваши восторги в следующем письме? Ныне у меня не осталось места, чтобы отдать им должное.

— Ах, сие совершенно не важно. Мы с нею увидимся в январе. Неужто вы всякий раз пишете ей столь очаровательные длинные письма, господин Дарси?

— Обыкновенно они длинны, однако не мне судить, очаровательны ли.

— По моему убежденью, человек, способный написать длинное письмо, не может писать дурно.

— Сие не сойдет за комплимент Дарси, Кэролайн, — заметил ее брат, — поскольку он не пишет с легкостью. Он чересчур подолгу подбирает длинные слова. Не так ли, Дарси?

— Мой стиль письма немало отличен от вашего.

— О! — вскричала юная г-жа Бингли. — Чарлз пишет с небрежностью несказанной. Половину слов пропускает, а остальную марает кляксами.

— У меня мысли текут так быстро, что я не успеваю их выразить — и посему письма мои временами вовсе не сообщают адресатам никаких мыслей.

— Ваше самоуничиженье, господин Бингли, — сказала Элизабет, — обезоруживает упрек.

— Нет ничего обманчивее, — молвил Дарси, — личины самоуничиженья. Чаще всего сие лишь небрежность мненья, а порою — окольное чванство.

— И которым из двух вы назовете мой припадок скромности?

— Окольным чванством — в действительности вы поистине гордитесь недостатками своего письма, ибо полагаете их следствием умственной резвости и пренебреженья к форме, каковые почитаете если не выдающимися, то, во всяком случае, крайне интересными. Уменье делать что бы то ни было с быстротою зачастую восхваляемо обладателем сего качества, кой нередко закрывает глаза на недостатки исполненья. Когда нынче утром вы сказали г-же Беннет, что, если вознамеритесь уехать, свершите сие через пять минут, вы желали высказать себе панегирик, комплимент — хотя что такого похвального в опрометчивости, коя оставляет незавершенными необходимейшие дела и не может явиться достоинством — ни вашим, ни кого угодно?

— Нет уж! — вскричал Бингли. — Под вечер помнить все глупости, изреченные с утра, — это чересчур. И все же, честное слово, я полагал, что сказал правду, и верю в нее теперь. Посему я хотя бы не прикидывался излишне опрометчивым, исключительно дабы выгодно покрасоваться перед дамами.

— Да, вы в это верили; но я никоим образом не убежден, что вы отбыли бы с подобной стремительностью. Поведенье ваше зависело бы от случайности не меньше, нежели поведенье любого; и если, когда вы садились бы в седло, друг сказал бы вам: «Бингли, оставайтесь-ка до будущей недели», — вы бы, вероятно, остались, вы бы не уехали — а впоследствии, будь произнесена соответствующая просьба, задержались бы и на месяц.

— Сим вы лишь доказали, — вмешалась Элизабет, — что господин Бингли к себе несправедлив. Вы представили его выгоднее, нежели он сам.

— Я крайне признателен, — сказал Бингли, — за то, что вы, по доброте вашей, обратили слова моего друга в комплимент. Но, боюсь, вы трактуете их манером, коего сей джентльмен отнюдь не подразумевал; ибо он, разумеется, думал бы обо мне лучше, если бы в подобных обстоятельствах я сухо отказался и ускакал во весь опор.

— Значит, господин Дарси полагает, что безрассудность вашего намеренья искупилась бы вашим упрямством?

— Честное слово, не могу толком объяснить — пусть Дарси говорит сам за себя.

— Вы ожидаете, что я буду защищать мненья, кои вам предпочтительно считать моими, но кои я вовсе не присваивал. Однако же, если допустить, что толкованье ваше верно, не забывайте, госпожа Беннет, что друг, вроде бы желающий его возвращенья в дом и отсрочки планов, лишь пожелал сего, попросил, не выдвинув ни единого резона в пользу разумности сего желанья.

— С готовностью — с легкостью — поддаться дружеским уговорам? В чем же тут, по-вашему, заслуга?

— Поддаться без убежденности? Сие не есть заслуга ума обоих.