Гордость и предубеждение

— Совершенно очаровательная юная дама. Леди Кэтрин говорит, что, с точки зренья подлинной красоты, юная госпожа де Бёрг намного превосходит обворожительнейших представительниц своего пола, ибо черты ее отмечены печатью, коя выдает девушку безупречного рожденья. Увы, она обладает болезненной конституцией, коя не позволила ей многого достичь в образованьи, каковое в противном случае было бы ей подвластно без сомнений; сие мне известно от дамы, руководившей ее обученьем и по сей день проживающей вместе с ними. Но она крайне мила и зачастую снисходит до поездки мимо скромного моего обиталища в фаэтоне, запряженном пони.

— Была ль она представлена ко двору? Я не припоминаю ее имени средь придворных дам.

— К несчастью, посредственное ее здоровье не позволяет ей пребывать в городе, и тем самым, как однажды я сам сообщил леди Кэтрин, лишает британский двор блистательнейшего украшенья. Ее светлости, похоже, сия идея пришлась по душе, а я, как вы понимаете, неизменно счастлив делать подобные тонкие комплименты, кои всегда желанны дамам. Я не раз замечал леди Кэтрин, что очаровательная дочь ее рождена стать герцогинею и что наивысочайший титул не ей придаст важности, но будет украшен ею. Такие мелочи по душе ее светлости, а подобное вниманье, считаю я, мне полагается выказывать в особенности.

— Сужденья ваши весьма подобающи, — заметил г-н Беннет, — и ваше счастье, что вы обладаете талантом льстить с деликатностью. Могу ли я осведомиться, происходят ли сии приятные знаки вниманья из порыва минуты или же являют собою результат предшествующих изысканий?

— В основном они коренятся в событьях, происходящих в то самое мгновенье, и хотя я порой развлекаю себя, сочиняя или подправляя подобные изящные комплименты, дабы оные подходили к повседневности, я всегда стремлюсь высказывать их с видом наиболее непринужденным.

Ожиданья г-на Беннета оправдались полностью. Кузен его оказался нелеп в той степени, на кою г-н Беннет рассчитывал, и последний слушал гостя с острейшим удовольствием, наружностью своею выражая притом крайнее хладнокровье и, если не считать редких взглядов на Элизабет, в партнере по веселью не нуждаясь.

К чаепитью, впрочем, доза угрожала превысить потребную, и г-н Беннет с радостью вновь сопроводил кузена в гостиную, а когда чаепитье завершилось, с радостью предложил ему почитать дамам вслух. Г-н Коллинз охотно согласился, и была доставлена книга; однако, узрев ее (ибо все подсказывало, что она происходит из общественной библиотеки), он отпрянул и взмолился о прощеньи, ибо никогда не читает романов. Китти вытаращилась на него, Лидия ахнула. Были доставлены другие книги, и, по некотором размышленьи, г-н Коллинз избрал «Проповеди» Фордайса.[8] Лидия изумленно распахнула рот, едва гость открыл том, и, не успел г-н Коллинз монотонно и торжественно зачесть три страницы, прервала его:

— А вы знаете, мама́, что дядюшка Филипс поговаривает об увольненьи Ричарда, а коли он Ричарда уволит, его наймет полковник Форстер. Тетушка мне сама сказала в субботу. Я завтра схожу в Меритон, узнаю подробности и спрошу, когда господин Денни возвращается из города.

Две старшие сестры зашикали на Лидию, однако разобиженный г-н Коллинз отложил книгу и молвил:

— Я нередко наблюдаю, сколь мало юные дамы интересуются книгами серьезного сорта, каковые написаны исключительно для блага оных дам. Признаюсь, сие изумляет меня, ибо, разумеется, для дам нет ничего благоприятнее наставлений. Впрочем, я не стану более досаждать юной моей племяннице.

Затем, повернувшись к г-ну Беннету, гость предложил партию в триктрак. Г-н Беннет принял вызов, отметив, что г-н Коллинз поступил очень мудро, оставив девушек наслаждаться их мелочными забавами. Г-жа Беннет и ее дочери крайне вежливо извинились за Лидию и пообещали, что подобное более не повторится, если гость продолжит чтенье; однако г-н Коллинз, заверив их, что не таит обиды на двоюродную племянницу и вовсе не полагает ее поведенье оскорбительным, вместе с г-ном Беннетом пересел за другой стол и изготовился к триктраку.

Глава XV

Г-н Коллинз умом не отличался, и сей изъян его натуры лишь слегка восполнен был образованьем или же обществом; бо́льшую часть жизни г-н Коллинз провел под водительством невежественного и скаредного отца и, хотя и посещал один из университетов, отучился лишь необходимые семестры, вовсе не заведя полезных знакомств. Покорство, в коем воспитал его отец, изначально одарило г-на Коллинза немалым смиреньем, каковому ныне всерьез противостояло самомненье недалекого человека, живущего в уединеньи, и самоуверенность человека, рано и нежданно обретшего процветание. Счастливый случай рекомендовал его леди Кэтрин де Бёрг, когда пасторский дом в Хансфорде пустовал, и почтенье, кое г-н Коллинз питал к ее титулу, его благоговенье пред покровительницей в сочетаньи с высочайшим мнением о себе самом, о своем пасторском авторитете и своем праве на десятину, составили в его характере смесь гордыни и подобострастья, чванства и смиренья.