Гордость и предубеждение

Смятенье Элизабет сей беседою унялось. Она избавилась от двух тайн, что давили на нее две недели, и в Джейн находила чуткого слушателя, когда бы ни пожелала заговорить о них снова. Но во мраке таилось иное, о чем благоразумье велело умалчивать. Элизабет не смела пересказать вторую часть письма г-на Дарси или же поведать, как искренне ценил Джейн его друг. Сие знанье некому было с Элизабет разделить, и она понимала, что, если вознамерится сбросить сие последнее бремя тайны, оправдаться сможет только абсолютным взаимопониманьем меж теми, о ком идет речь. «А тогда, — говорила она себе, — если сие невероятное событие произойдет, я смогу лишь поведать то, что Бингли в силах рассказать гораздо более приятным манером. Я вправе поведать о сем, лишь когда оно потеряет всякую ценность!»

Ныне, оказавшись дома, она могла на досуге наблюдать подлинное состоянье сестриного духа. Джейн не была счастлива. Она по-прежнему питала глубочайшую нежность к Бингли. Никогда раньше Джейн даже не казалось, будто она влюблена, и ныне расположенье ее обладало всем жаром первой привязанности, а возраст и натура придавали сему чувству неколебимость, какой первые привязанности обыкновенно похвастаться не могут; столь пылко лелеяла она воспоминанье о нем и предпочитала его прочим мужчинам, что потребны были вся здравость ее рассудка и все вниманье к друзьям, дабы обуздать сожаленья, кои грозили погубить ее здоровье и смутить их покой.

— Ну-с, Лиззи, — как-то раз молвила г-жа Беннет, — а теперь ты что думаешь об этой грустной истории с Джейн? Лично я более ни с кем разговаривать о сем не намерена. Я на днях сестрице Филипс так и сказала. Но я так и не разузнала, видалась Джейн с ним в Лондоне или нет. Что ж, он весьма бестолковый юнец — теперь-то, пожалуй, она его ни за какие коврижки не получит. Насчет его приезда в Незерфилд летом ни словечка не слышно, а я всех спрашивала, кто мог бы знать.

— Я думаю, он вовсе не вернется в Незерфилд.

— Что ж, ну и скатертью дорога. Никому он тут и не нужен. Хотя я завсегда скажу, что он с дочкой моей обошелся жуть как дурно, и я б на ее месте не потерпела. Только тем и утешаюсь, что Джейн помрет от разбитого сердца — вот тогда он пожалеет.

Элизабет не отвечала, поскольку сим ожиданьем утешиться не могла.

— Ну-с, Лиззи, — вскоре продолжала ее мать, — так Коллинзы неплохо живут, а? Ну-ну, будем надеяться, так оно и пойдет. А стол у них какой? Шарлотта — отличная хозяйка, точно говорю. Экономит немало, коли хоть вполовину умна, как ее мать. У них-то в хозяйстве, наверное, никакого сумасбродства?

— Совершенно никакого.

— Вот что значит хозяйничать с толком. Да-да. Уж они-то постараются не тратить чересчур. У них-то от денег никогда не будет огорчений. Что ж, и пусть им. Я так думаю, они часто говорят о том, как получат Лонгборн, когда твой отец умрет. Я так думаю, поместье им вроде как уже свое, когда б он ни умер.

— Сей предмет они не могли поминать при мне.

— Это точно. Вот было бы странно. Но уж я-то не сомневаюсь, промеж собой они только об этом и болтают. Что ж, раз им не стыдно унаследовать поместье, которое им не принадлежит, оно и к лучшему. Мне б зазорно было заполучить поместье всего только по майорату.

Глава XVIII

Первая неделя по возвращеньи сестер вскоре миновала. Началась вторая. То была последняя неделя квартированья полка в Меритоне, и молодые дамы округи проворно увядали. Унынье охватило почти всех. Только старшие сестры Беннет сохранили способность есть, пить, спать и занимать себя делами. То и дело они бывали попрекаемы за бесчувственность Китти и Лидией, страданья коих были остры и кои не постигали сего бессердечия в близких.

— Господи боже! Что с нами будет! Что нам делать! — раз за разом восклицали они из бездны своей скорби. — Как ты можешь так улыбаться, Лиззи?

Нежная мать делила с ними горе — она помнила, что пережила сама по сходному поводу тому уж двадцать пять лет.

— Честное слово, — говорила она, — когда ушел полк полковника Миллара, я проплакала два дня кряду. Я думала, у меня сердце разобьется.

— Мое уж точно разобьется, — отвечала Лидия.

— Кабы только можно было съездить в Брайтон! — отметила г-жа Беннет.

— О да — кабы можно было съездить в Брайтон! Но папа такой скучный.

— Купанье в море меня бы вылечило от всего.

— А моя тетушка Филипс говорит, что оно было бы весьма полезно мне, — прибавила Китти.

И такие ламентации раздавались в Лонгборне беспрестанно. Элизабет старалась ими развлекаться, но всякое удовольствие тонуло в стыде. Она заново ощущала справедливость упреков г-на Дарси и никогда прежде не была столь склонна простить ему вмешательство в дела его друга.

Впрочем, мрачная будущность вскоре прояснилась, ибо Лидия получила приглашенье от жены полковника г-жи Форстер сопроводить оную в Брайтон. Сия бесценная подруга была очень молода и вышла замуж совсем недавно. Сходство жизнелюбия и жизнерадостности свело их с Лидией, и из трех месяцев знакомства они были близкими подругами два.