Гордость и Предубеждение (ЛП)

Вечером решено было играть в твистер. Гарри недавно вернулся из Северной Америки и был без ума от этой игры. Доминик не могла ему отказать. Джереми был рад любому предложению. Энн сгорала от любопытства, не веря до конца, что Доминик может оказаться на ковре с цветными кружками и поставить себя в смешное положение. Но ее сомнения не подтвердились.

– Я буду ведущим, – сказал Гарри. На щеках его горел румянец. Он уже предвкушал грядущее веселье.

Джереми с Энн переглянулись, хихикая. За прошедший день оба успели понять, что многомесячный перерыв в общении не изменил их теплого отношения друг к другу. Бывает, люди любят друг друга только за то, что их связывает кто-то третий, который обоим очень дорог. И в каждом добром слове, учтивом жесте Джереми, Энн видела его трепетное отношение к себе.

Вообще, надо сказать, что она прекрасно чувствовала себя у де Бургов.

Все трое (Киссингера она тоже отнесла в категорию хозяев) были к ней очень внимательны. Гарри же вообще весь день не сводил с нее восхищенного взора.

– Джереми, правая нога, синий! – торжественно произнес младший де Бург, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не смотреть в центр гостиной, где на игровом ковре трое застыли в самых трудновообразимых позах. Потом он все же посмотрел туда и тут же согнулся пополам от смеха.

Киссингер легко перенес ногу на синий кружок и выдохнул. У него было самое завидное положение из всех троих. Он один располагался почти на половине ковра. На второй же половине ютились Энн с Доминик.

– Дом, левая рука, желтый! – сказал Гарри, обозначая следующий ход.

Доминик прикрыла глаза. То ли игра складывалась таким образом, то ли Энн настолько сильно притягивала ее, что с каждым новым движением де Бург все больше занимала ту часть, откуда Энн начинала игру.

– Прошу простить меня, – отчетливо произнесла Доминик, перенося свою левую руку через туловище Энн так, что девушка теперь оказалась под ней.

Энн смотрела в синие глаза Доминик в нескольких сантиметрах от своего лица. Обе не дышали.

– Энн! – позвал ее Гарри, видимо не в первый раз.

– Что? – она постаралась повернуть к нему голову. Тщетно.

– Правая рука, красный!

Облегченно вздохнув, Энн выскользнула из-под Доминик. Верхняя половина ее тела оказалась справа от де Бург. Ноги ее по-прежнему оставались перекрещенными с длинными ногами Доминик.

– Джереми, левая нога, зеленый! – продолжал Гарри.

Чтобы переместить свою ногу на свободный зеленый кружок, Киссингеру требовалось практически перевернуться в воздухе. Смех сотрясал его. Он не решался пошевелиться.

– Я очень люблю голубых китов, – вдруг сказала Энн. – Почему ты занялась этим?

Доминик услышала ее. Она посмотрела девушке в затылок. Короткие золотистые завитки колыхались от ее дыхания.

– Мне хотелось обрести качества, которые смогли бы тебя привлекать, – очень серьезно ответила Доминик. – Хотя бы одно.

***

Утро следующего дня началось с непринужденного завтрака на балконе. Солнце только поднималось над холмами. Дул приятный ветерок, лаская кожу. Энн переводила взгляд с Доминик на Гарри, с Гарри на Джереми, с Джереми на озеро. С балкона открывался прекрасный вид на парк. С озера обратно на Доминик. В полном умиротворении девушка наслаждалась утром в обществе тех людей, которые когда-то казались ей чужими и невыносимыми. Это было удивительно.

В этот момент раскрылись двери, из гостиной на балкон шагнул дворецкий.

– Мисс Мидлтон, Вам звонила сестра. Мисс де Бург, мистер Тейлор будет к обеду.

– Лиз? – Энн взволнованно встала из-за стола.

– Ваша старшая сестра. Она просила Вас связаться с ней, как только это будет возможно.

– Джейн?!

Джейн не стала бы звонить просто так. Энн поняла, что ожидает самых плохих новостей. Извинившись, она исчезла в гостиной.

***

Доминик нашла ее в слезах в той комнате, где Энн ночевала. Девушка собирала свои немногочисленные вещи.

– Что случилось? – спросила она.

Энн вытерла ладонью слезы, но ничего не ответила, застегивая сумку.

Де Бург ждала.

– Джейн сказала, что завтра торги, – наконец, проговорила Энн, поднимая на Доминик заплаканные глаза. – Они планировались на октябрь. У нас еще было в запасе время, чтобы найти инвесторов или взять кредит. Но все изменилось. И Милн способствовала этому.

Энн замолчала, беспомощно глядя сквозь Доминик. Та помрачнела. Лицо ее стало непроницаемым. В этот момент Энн пожалела, что осталась в замке. Пожалела, что Доминик видит ее слезы. Она решила, что той это было неприятно.

– Джереми отвезет тебя домой, а мне надо идти, – внезапно сказала де Бург, развернулась и ушла.

Теперь точно все было конечно.