Гордость и преступление

А то, что дочка Кларенса, старшая внучка королевы (яблочко от гнилой родительской яблони укатилось совсем недалеко), пару лет назад попалась в ночном клубе, на коленях блюющей в унитаз, было так, не скандалом, а максимум скандальчиком: разговоров было меньше чем на неделю.

Требовалось иное, совершенно иное!

Шон с тоской думал о начале своей карьеры, о тех далеких годах, когда в Британии, да и, пожалуй, во всем мире была только одна подлинная звезда британского королевского дома — принцесса Уэльская, «королева сердец», как окрестила ее пресса (сам он называл ее «блондинкой из дворца»), которая благодаря своей ангельской внешности, а также небывалой харизме стала объектом внимания номер один.

Да, «блондинка из дворца» была еще той штучкой, на ней уже тогда можно было в день заработать на особо удачном снимке миллион! И он знал двух фотографов, которые и заработали. Неудивительно, что журналисты отслеживали каждый ее шаг, а когда стало известно, что она разводится с принцем Уэльским, наследником престола, старшим сыном ее величества королевы, вакханалия не только улеглась, а усилилась.

«Принцесса сердец» заводила себе одного любовника за другим, отдыхала на огромной яхте в Сен-Тропе, посещала в качестве почетного гостя бал в Вене — и везде ее поджидали журналисты.

И он, Шон, был одним из этих журналистов, потому что, как и все другие, надеялся сделать главный снимок своей жизни и заработать миллион.

Долго так длиться не могло, поэтому его не удивило, что все завершилось автокатастрофой в туннеле, когда автомобиль с «принцессой сердец» и ее новым любовником врезался в одну из опор. Любовник скончался на месте, «блондинку из дворца» отвезли в больницу, но спасти ее уже не удалось.

Кому-то удалось сделать фотографии умирающей «принцессы сердец», однако Шон только потер руки от радости, когда узнал, что ни одно из крупных изданий не согласилось купить их. Вот и обломилось с миллионом!

«Блондинка из дворца» нашла упокоение в мраморном пантеоне родового поместья своей семьи, перейдя практически сразу в разряд легенд и святых. Легендой она, может, и была, а вот святой уж точно нет — это Шону отлично известно.

Но суть в том, что после ее кончины королевское семейство, решившее полностью закрыть к себе доступ журналистам, стало пресным, скучным и неинтересным. Скандалы если и были, то с его малозначительными представителями, да и не скандалы, и так, скандальчики. А если и попадался с поличным близкий родственник королевы, то на чем-то для публики скучном типа банкротства фирмы.

А народу, и это Шон отлично знал, требовалось одно: секс. Ну, или любовь, которая в итоге и приводит к сексу. В этом плане с «блондинкой из дворца» было сущее удовольствие, она в этом плане не знала удержу. Но последние двадцать с лишним лет, что прошли после ее смерти, все было невыразительное и ужасно чопорное.

Детишки ее величества королевы уже были сами пенсионерами, у них у самих были детишки и даже внуки, однако вся эта молодая поросль вела на редкость невыразительную семейную жизнь. Ни тебе проституток, ни тебе наркотиков, ни тебе трансвеститов.

Но — и Шону это было отлично известно — скандалы-то, причем первоклассные, с сексом, в королевском семействе вполне себе имелись. Короли и герцоги тоже ведь люди с потребностями, греховными наклонностями и зачастую противоестественными страстями. Просто теперь на ее величество работали профессиональные пиарщики, которые могли разрулить любую ситуацию, загасить любой скандал, убрать любую нежелательную новость.

Ну, или почти любую.

Поэтому Шон знал: надо просто терпеливо ждать, расставив сети, собирать информацию и, заполучив желанные эксклюзивные сведения, не зевать, а первым обнародовать их. Так, и только так, он не просто сумеет огрести хорошие бабки, но и одним разом превратится из самой мерзкой крысы британской журналистики в ее самого почитаемого представителя.

И отомстит «мафии» и лично старой карге, ее величеству королеве, да продли Господь ее дни!

Во всяком случае, до того часа, когда ей придется отречься от престола и пережить крушение династии.

Не династии — «мафии».

Для этого он и проплачивал массу информаторов, которые по крупицам приносили ему сплетни, слухи и, что бывало гораздо реже, реальные факты.

Шон Фэллоу, недовольный тем, что просмотр порноролика был прерван на самом занимательном месте, открыл сообщение — он взял себе в привычку никогда не откладывать это «на потом», потому что, могло статься, это сообщение уйдет кому-то другому и тот окажется проворнее.

Его глазам предстала всего одна строчка текста, а также не очень четкая фотография, явно являвшаяся кадром из камеры наблюдения. Шон увеличил изображение, и сердце его екнуло. От волнения он даже уронил телефон на грязный ковер и, чертыхаясь, долго шарил, пытаясь нащупать его рукой.