Гордость и преступление

— Это мой акцент выдает во мне русскую?

Бородач покраснел еще больше и заявил:

— Ну что вы, акцента почти не заметно…

Вика усмехнулась:

— Я знаю, что это не так. Однако благодарю вас, сэр, за комплимент. Вы очень добры. — И, не желая, чтобы бородач счел ее гордячкой, быстро добавила: — Почти не заметно, но вы все равно распознали?

— Отнюдь. Просто когда вы на меня натолкнулись, ваша первая фраза была на русском.

— Вы говорите по-русски? — спросила Вика сначала на английском, потом на русском, а бородач улыбнулся, и девушка отметила, что улыбка у него крайне привлекательная, теплая, такая добрая. И не вязавшаяся с пронзительным взглядом узких серых глаз.

— Нет, могу по-испански, по-французски, немного по-немецки и по-голландски, совсем чуть-чуть по-шведски, ну, еще кое-какие фразы на китайском, на фарси, ну, и на русском тоже…

— А вы полиглот! — заявила Вика, на что бородач как-то мрачно кивнул и пробормотал без тени улыбки:

— Положение обязывает…

Вика, не понимая, что он имеет в виду, но все еще не желая прерывать эту затянувшуюся случайную встречу, сказала:

— Вы же, если мне будет позволено проявить свои лингвистические знания, говорите на английском, как… как виконт!

Заметив, как вздрогнул бородач, Вика не без удовольствия добавила:

— Ну, или даже как герцог!

— Значит, вы… — Лицо бородача сделалось неприступным, однако он смолк, явно над чем-то размышляя, и произнес тоном помягче: — Значит, вы из России?

— Да. Приехала на свадьбу подруги. Она завтра выходит замуж за виконта.

Лицо бородача расслабилось, и он снова сделал непонятный знак головой двум атлетам.

— Ваши приятели? — спросила Вика и вдруг поняла, что вторгается своим вопросом в интимную сферу. А что, если в самом деле друзья — причем оба, причем вовсе не только приятели?

— Можно и так сказать… — На лице бородача мелькнула усмешка. — Иногда мне кажется, что это мои спутники жизни…

Ага, так оно и есть! Виконт или даже граф, который любит тоже виконтов или даже графов. Ну, или, судя по рабоче-крестьянским физиономиям беспокойно взиравших на них и — кто знает? — ревновавших к ней атлетов, бритоголовых мужичков из британского народа.

Что же, в добрый, что называется, путь.

— Мне пора. Извините еще раз! — Вика сказала это, однако отчего-то осталась стоять.

Сама не зная отчего.

Ее взгляд снова упал на саднящую рану бородача.

— Вам ведь больно? — спросила она участливо.

— Больно, как мне пришлось узнать на войне, понятие растяжимое, — ответил он. — Однако нет, не хочу смущать вас подобными фразами — мне совсем не больно.

И он снова улыбнулся.

На войне? Интересно, на какой, если, конечно, это не просто неудачная шутка, а правда. Однако Вике казалось, что бородач отнюдь не шутит. Значит, он в самом деле воевал — только когда, где и с кем?

Спрашивать об этом было неудобно, и только сейчас до нее дошло, что она даже не знает имени случайного собеседника.

— В России в таких случаях говорят: «До свадьбы заживет».

— Как-как? — переспросил бородач и рассмеялся. — До свадьбы?

Интересно, а он женат? Вика, никогда ранее не задававшаяся подобными вопросами в отношении своих знакомцев мужского пола, вдруг поняла, что непременно желает узнать ответ на этот вопрос.

Тут ее взгляд опять упал на бритоголовых атлетов, и она, засовывая мобильный в нагрудный карман, произнесла:

— Не намерена более вас задерживать.

Она сделала паузу, и, как ей показалось, бородач тоже хотел что-то произнести, возможно даже, спросить, однако вопроса не последовало. Тогда она взяла инициативу в свои руки:

— А как вас зовут?

Кажется, эта банальная фраза привела бородача в некоторое замешательство. Прошло несколько секунд, и Вика, так и не получив ответа, поняла, что лучше всего развернуться и уйти.

— Пит. То есть Питер… Меня зовут Питер, — сказал он и, улыбнувшись, произнес: — А могу ли я узнать вашу фамилию, мисс?

В этот момент к нему приблизился один из атлетических типов и, ничего не говоря, протянул мобильный телефон.

— Извините, мне надо принять этот звонок… — произнес бородач по имени Питер и, отойдя на пару метров в сторону, поднес мобильный к багровому уху.

Вика, заметив на себе испытующий, даже какой-то недовольный, видимо, действительно полный ревности взгляд бритоголового атлета, постояла несколько мгновений, посмотрела в спину Питера, который продолжал говорить по телефону, и, махнув бритоголовым рукой, затрусила по дорожке в обратном направлении.

Причем сделала это небыстро, хотя, конечно же, и не слишком медленно, во всяком случае с такой скоростью, которая бы не помешала бородачу Питу при желании нагнать ее.

При желании.

Ее так и подмывало обернуться, хотя бы случайно, но в действительности, конечно же, никак не случайно, чтобы посмотреть, чем он занят.

Все еще говорит по телефону, не замечая того, что она по-английски (удачная метафора в Гайд-парке!) отбыла восвояси? Болтает со своими бритоголовыми «спутниками жизни». Или…