Гордость Карфагена

Корнелий отдернул стопу. Слуга, стоявший на коленях, опустил руки по бокам и склонил голову, ожидая дальнейших инструкций. Консул поставил ноги на пол и поднялся с кушетки. Для римлянина он был высок — сын доходил ему только до бровей. Через несколько лет Корнелий Сципион должен был оставить воинскую службу. Он давно уже прошел физический расцвет, хотя и сохранял былую выправку, когда этого требовала ситуация. Вот и сейчас он гордо выпрямил спину, отослал слугу из комнаты и, положив ладонь сыну на плечо, подвел его к Гнею.

— Зачем Ганнибалу этот трудный переход через Пиренеи ? — еще раз спросил консул. — Я бы понял его, если бы он решил захватить всю Иберию до самых гор. Но идти в страну вольков? Совершенно бесприбыльное мероприятие! И это слишком близко к зоне наших интересов. Он же знает, что мы не позволим ему задержаться там. Зачем напрягаться по пустякам — особенно в то время, когда мы готовим атаку? Семпроний спрашивал меня в письме, не боюсь ли я того, что Ганнибал перейдет через Альпы. Идея заставила меня задуматься, однако позже я отверг ее как абсурдную. Баркиды известны своей импульсивностью, но Ганнибал не глупец. Так в чем же дело?

Вопрос повис в воздухе. Некоторые сочли бы это приглашением к дискуссии, но Публий знал, что отец разговаривает сам с собой. Юноша взял кубок вина, провел им под носом и сделал глоток в ожидании дальнейших рассуждений консула.

— Возможно, это уловка, — предположил Гней Сципион.

Корнелий смахнул несколько капель с кубка брата, отпил вино из своей чаши и согласно кивнул.

— Что, если этой хитростью они хотят удержать нас здесь и таким образом пытаются отвлечь от осады Нового Карфагена? Он знает, что рискует, но смело идет на такой шаг. Подводя свои силы к Пиренеям, он тянет время, как вы понимаете. Если ему удастся задержать нас до середины лета, он спасет свой город. К концу осени его армия вернется восвояси, и, отступив, он получит больше, чем потеряет. Вот почему я настаиваю на походе в Иберию. Гней высадится в Эмпориях и подготовит нам путь. Я поведу основные силы армии. Посмотрим, что будет делать Ганнибал, когда получит весть об осаде его города и об отправке Семпрония к берегам Карфагена. Пусть он увидит, что его хитрость бессильна против решительной мощи Рима. Вы согласны со мной?

Публий кивнул, но мысль, возникшая в уме, заставила его продолжить разговор.

— Давайте проявим тщательность и рассмотрим следующий вопрос. А вдруг он действительно сошел с ума?

— Что?

— Допустим, Ганнибал нацелился на Рим?

Корнелий склонил голову набок и посмотрел на сына, как будто не мог понять, к чему тот клонит.

— Тщательность? Хорошо. Если целью Ганнибала является Италия, ему придется выйти на побережье и сразиться с нами. Но он не пойдет через континентальные горы. Такой маршрут означал бы ежедневную битву с силами природы и с немощью человеческих тел. Он может добраться до предгорий, но вряд ли захочет потерять армию, сражаясь со снегом, льдами и галлами. Кроме того, если он все же доберется до

Италии, остатки его армии натолкнутся на нас, а я буду рад подобной встрече.

Тон консула предполагал, что дальнейшие споры не приветствуются. Наполнив вином опустевший кубок Публия, он протянул его сыну и добавил:

— Учитывая все вышесказанное, мы без суеты и страха можем продолжить наши приготовления к войне.

* * *

Ни один из участников похода не назвал бы путешествие к Роне скучным или небогатым событиями. Благодаря переговорам, стычкам, осадам и засадам влияние карфагенян распространилось до самых дальних когда-либо известных пределов. Ганнибал нуждался в полном контроле над территорией между ним и Новым Карфагеном. Армия шла тремя боевыми колоннами, разделенными милями равнин и холмов. Баркиды, управлявшие каждой из них, пытались мирно решать возникавшие проблемы. Они посылали перед собой посланников мира, но варварским племенам было трудно видеть войска чужеземцев и не хвататься при этом за мечи и копья. Впереди колонн маршировали крепкие балеарские островитяне. Они держали в руках пращи, готовые в любое мгновение метнуть свои молниеносные снаряды в цель. Следом за ними шагали странные звери, управляемые людьми неведомой национальности. Огромные серые животные имели большие уши и гибкие сильные хоботы. Дальше тянулись бесконечные ряды солдат, объединявшиеся в отдельные племенные группы. За ними следовали конница и вьючный обоз, питавший мощного зверя войны. Карфагенская армия вспенивала весеннюю землю и превращала ее в широкую дорогу. Обочины оголялись до последней травинки, словно после нашествия саранчи, и за военными колоннами шли волки и лисы, летели вороны и тучи мух.