Гордость Павлина

— Я всегда был немного игрок. Умел поймать свой шанс. Но я был осторожен, никогда не проигрывал все, что имел, как некоторые. Мне нравилось быть богатым и немного проигрывать. Этим камнем владел старый Гарри Вилкинс, и с тех пор, как я увидел его, я хотел получить опал. Злая судьба преследовала Гарри; говорили, что из-за камня. Его сын был бездельником, однажды ночью он ушел и не вернулся: его нашли со сломанной шеей. Он всегда слишком много пил. Старый Гарри чуть не умер с горя. Он был игроком и заключал пари по любому поводу — ничего не мог с собой поделать. Так вот, я хотел получить камень, а это единственное, что у него оставалось. Сын, прежде чем умереть, обобрал его. Короче говоря, его ставкой против целого состояния был Зеленый луч. Я согласился и выиграл, а через несколько недель он застрелился. Как и говорили, несчастья преследовали владельцев этого камня.

— А как же вы?

— Я не верю в проклятия.

— Вы потеряли камень и, возможно, поэтому избежали его.

— Когда-нибудь он вернется к тому, кому принадлежал.

— Вы говорите о Зеленом луче, как о женщине.

— Я так и относился к нему, любил его. Часто, когда что-то удручало меня, я вынимал и смотрел на камень. Обычно я всматривался в сияние и говорил себе: «Времена меняются, Бен. Ты найдешь свое счастье так же, как и камни». Вот что он говорил мне, — казалось, он больше не в силах был говорить о своей потере и, переменив тему, стал рассказывать о своей молодости — времени, когда впервые испытал соблазн поиска опалов. Затем предложил мне осмотреть дом, но сам он не мог еще быстро ходить, и сопровождать меня должен был кто-то из слуг. Мне не хотелось расставаться с ним, но я давно мечтала осмотреть дом и, Бен, поняв, о чем я думаю, сказал:

— Ты снова придешь, мы должны видеться часто. Я уверен в том, что мы симпатизируем друг другу. Надеюсь, ты согласна со мной?

— О да. Если бы я могла приходить сюда и слушать ваши рассказы! А теперь мне бы очень хотелось походить по дому.

— Обязательно. И будешь воображать, каким бы он был, если бы ты здесь прожила все эти годы, как и положено, если бы один из разбогатевших выскочек не появился и не заграбастал ваше родовое гнездо.

— Я рада этому, — заверила я его.

И он был рад услышать мои слова. Он позвонил, и тотчас же появился Вильмонт.

— Мисс Клэверинг хотела бы осмотреть дом. Кто-нибудь должен сопровождать ее.

— Очень хорошо, сэр, — ответил Вильмонт.

— Минуту, — остановил его Бен. — Пусть это будет Ханна.

— Как прикажете, сэр.

Я подошла к Бену и взяла его руку.

— Спасибо. Мне было так хорошо! Я на самом деле могу снова прийти?

— В следующую среду в то же время.

— Спасибо.

На мгновение на его лице появилось странное выражение. Если бы это был кто-то другой, я подумала бы, что он сейчас заплачет. Затем он сказал:

— Ну, все. Ханна покажет тебе дом.

* * *

Интересно, почему он выбрал Ханну? Это была высокая женщина с довольно мрачным лицом и большими темными глазами, которые, казалось, пронзали меня. Она, очевидно, была благодарна, что именно ее выбрали сопровождать меня.

— Я служила вашей семье пять лет, — говорила она мне, — а пришла я сюда, когда мне было двенадцать. Когда все они уехали, меня не смогли взять, и я осталась здесь.

— Боюсь, что так же поступили и с другими, — сказала я.

— Может быть, начать с верхних этажей дома, мисс Клэверинг, а затем спуститься вниз?

Я сказала, что это превосходная мысль, и, держась за перила, мы вместе забрались на крышу.

— Эти башенки отсюда видны лучше. И посмотрите, какой чудесный вид на округу, — она внимательно посмотрела на меня. — Отсюда хорошо виден Дауэр Хауз.

Я посмотрела, куда указывала Ханна, и увидела свой дом, как в гнезде, среди деревьев и зелени. Сверху он казался кукольным. Чистые линии его архитектуры были четкими, и гладкие газоны напоминали зеленый шелк. Я могла разглядеть Беднягу Джармина, работавшего на клумбах.

— Наш дом виден лучше, чем ваш. Летом Оукланд Холл совершенно скрыт зеленью.

— Я люблю бывать здесь, наверху.

— И, должно быть, часто видите нас в саду?

— О, часто, — ответила Ханна.

Я почувствовала себя неловко оттого, что за мной наблюдали.

— Вам теперь лучше живется по сравнению с тем временем, когда моя семья владела этим домом?

Она задумалась.

— В некотором отношении да. Мистер Хенникер часто уезжает, и нам предоставлена свобода. Это приятно, по крайней мере, сначала, но привыкли мы к другому. На него легко работать.

Она подразумевала, что моя мама была требовательнее.

— Мисс Мириам была еще девочкой, когда жила здесь, — продолжала она.

— Это было давно, еще до моего рождения.

— Вашим родным не понравится, если они узнают, что вы были здесь, мисс.

— Конечно, — согласилась я и добавила, — если они узнают.

— Мистер Хенникер — очень странный джентльмен.

— Он ни на кого не похож, — сказала я.

— Вы только подумайте, как он попал сюда. Могло ли прийти в голову, что такой господин получит это имение?

Мы помолчали, созерцая раскинувшуюся перед нами окрестность. Я снова взглянула на Дауэр Хауз. Бедняга Джармин разговаривал с подошедшей к нему Мадди. Мне нравилось незаметно наблюдать за ними.