Гордый, жестокий... желанный

— Вот и ты, наконец, — сказал он, мельком взглянув на нее. — Хлоя в твоем распоряжении — мне надо уйти.

И прежде чем она успела спросить, когда он вернется, Санто ушел. Пенни так боялась встречи с ним, боялась, что он начнет спрашивать про ее бледность и тусклые глаза, готовая списать все на вчерашнюю сильную усталость, что у нее опустились руки, когда он даже толком не посмотрел на нее и не заметил ее мучений.

Меньше всего сейчас ей хотелось есть, но она заставила себя выпить стакан сока и съесть булочку, пока домработница не убрала со стола. Все утро она посвятила Хлое: они плавали, гуляли, исследовали окрестности. Девочка была разочарована отъездом отца и все время спрашивала, когда он вернется. Они пообедали с Антонио, и, когда тот сказал, что удаляется на сиесту, Пенни уложила и Хлою. Утренние занятия утомили ее, да и Пенни тоже. Она села на веранде в тени; ветер шелестел листвой, и хотя температура была высокая, здесь было хорошо. Она попыталась почитать журнал, но буквы расплывались. Трудно сосредоточиться, когда в голове столько мыслей.

Наконец появился Санто, и она неуверенно улыбнулась.

— Где ты был? — спросила она. — Хлоя скучала по тебе.

Он холодно посмотрел на нее, хмурясь. Она редко видела его таким суровым: даже губы выражали его мрачное настроение. Это не придало ей смелости.

— Надо было кое-что уладить, — немного резко ответил он. — Где она?

— Спит, и твой отец тоже.

— Хорошо. Нам нужно поговорить.

— Да, — быстро сказала она, — мне тоже надо кое-что тебе сказать.

Нужно было говорить быстрее, пока она не растеряла всю свою решимость. Плохо, что Санто в таком настроении, но что поделать? Она не хотела и не могла ждать, не могла дольше держать это в тайне. Однако Санто был другого мнения.

— Что бы это ни было, оно подождет, — нетерпеливо заявил он, падая в кресло напротив нее.

Пенни предпочла бы, чтобы он сидел рядом с ней и не видел ее лица так хорошо: скрывать эмоции было мучительно.

— Санто, я…

— Это касается Хлои? — перебил он.

Пенни нахмурилась:

— Нет.

— Отца?

— Нет.

— Тогда я не желаю слышать о твоих проблемах, у меня своих достаточно. Черт, Пенни, ты забываешься!

Пенни почувствовала себя так, словно он дал ей пощечину, словно она была насекомым, раздавленным тяжелым ботинком. Она встала и убежала к себе. Только что Санто ясно дал понять, что их отношения кончены, и ей еще никогда не было так больно. Она должна была спокойно спросить, что, черт возьми, он имеет в виду, вместо того чтобы убегать, как испуганная девочка. Наверно, это взыграли гормоны, иначе она так и сделала бы, достойно встретила бы любой ответ. Неужели Санто забыл время, проведенное с ней? Забыл, как она была нужна ему, как он не мог насытиться ею? Что же случилось, что все так изменилось? Может быть, это было связано с его отцом. Никаких признаков примирения не было, так, может быть, Санто ушел, потому что не мог больше выносить этот дом? Даже если так, почему он выместил злобу на ней? Чем она провинилась? И как она могла сказать ему, что носит его ребенка, когда он в таком настроении? Пенни знала, что такая деликатная тема могла обсуждаться, только когда они чувствовали себя комфортно в присутствии друг друга. Возможно, стоит отложить разговор до завтра, а может быть, проникнуть ночью в его постель, использовать свое тело, чтобы поднять ему настроение. Она точно знала, как управлять его телом, и это было бы самое подходящее время открыть ему душу.

Санто понимал, что не должен был говорить с Пенни так грубо, но он был так взбешен, что каждый находящийся поблизости был на линии огня. Большую часть утра он провисел на телефоне, ругаясь со своим лондонским офисом из-за проблемы, которую они не могли решить. Не нужно было приезжать сюда. Он дал отцу последний шанс, и тот им не воспользовался. Он был не рад своему блудному сыну, наградив его тем же, от чего он сбежал так давно. В таком случае Антонио может идти к черту. Санто был абсолютно уверен в одном: он никогда не будет обращаться с дочерью так, как с ним обращался его отец. Он будет любить ее, вести по жизни и оказывать любую помощь, какую сможет. Она вырастет прекрасной, хорошо воспитанной молодой женщиной и будет вспоминать отца только с любовью.

Завтра они улетают. Он нужен в офисе и благодарен за предлог уехать отсюда. Но сначала он должен отыскать Пенни и извиниться. Однако он был совсем не в том настроении и вместо этого пошел к бассейну и плавал, пока совсем не выбился из сил, наказывая себя. Сработало: горечь и гнев поблекли, и, увидев идущую к нему Пенни, он понял, что готов поговорить. Она сказала, что тоже хочет поговорить. Что, если это все-таки было связано с Хлоей, что, если она нездорова? Она спала, а обычно она не спит днем. Измученный вид Пенни усилил его тревогу.

— С Хлоей все в порядке? — спросил он, как только она подошла. — Она все еще спит?

— С твоей дочерью все хорошо, — тихо ответила она.

— Тогда что случилось? Что-то с тобой?

Пенни прикрыла глаза:

— Я тоже в порядке, но мне нужно сказать тебе одну вещь. Могу я присесть?