Горе господина Гро

И ведь, на первый взгляд, ничего особенного, трактир как трактир. Ну да, в отличном месте, выпивка превосходная, зато половину блюд в рот взять невозможно; впрочем, вторую половину мне не раз удавалось разжевать и даже проглотить без особого волевого усилия, а это уже неплохо. Небольшой полутемный зал, в любое время суток освещенный разноцветными фонарями, на стенах географические карты каких-то неведомых и, скорее всего, несуществующих земель. По вечерам в “Белом Доме” играли музыканты, причем репертуар был совершенно непредсказуемый – с кем хозяина угораздило вчера договориться, тот сегодня и выступает: заезжий иррашийский лютнист, девочки из дворцового оркестра или бродячий сельский дудочник – Тони все были по вкусу; как-то раз он даже приволок в трактир настоящего арварохца, который как завел на закате песню о воинских победах своего клана, так и горланил ее до утра, невзирая на жалобы отчаявшихся соседей, поскольку прерывать историю о героях и битвах на середине арварохские законы чести не дозволяют, а петь тихо он, как и все его соотечественники, был физически не способен.

А порой – всякий раз это случалось неожиданно, без предупреждения – в трактире звучало воистину прекрасное пение. Я уж насколько равнодушен к музыке, а и меня, помню, пробирало до дрожи. Причем певицу никто никогда не видел, только слышали голос, льющийся откуда-то сверху, приятный, сильный, глубокий; его обладательница могла бы сделать блестящую оперную карьеру, если бы захотела, но об этом и речи быть не могло. Я-то знал, что так развлекается подружка Тони, юная леди из очень знатной семьи, – потому и пела тайком, не показываясь публике, что родителям о ее похождениях знать не следовало. А прочие посетители думали, это какая-то хитроумная древняя магия, не связанная с силой Сердца Мира, а потому не подпадающая под запрет, – именно то, чего, по мнению горожан, следовало ждать от Тони Края.

Вообще имя этого скромного трактирщика было окружено таким несметным числом слухов и легенд, что я не раз бывал сбит с толку и кидался проверять новую информацию. Оно и неудивительно: о Тони даже мне было известно очень немного. Такой занятный белобрысый парень неопределенного возраста, очень обаятельный, скверный рассказчик, зато замечательный слушатель, самую скучную семейную историю, рассказанную косноязычным пьяницей, принимал с искренним восторгом и благодарностью, причем, в отличие от меня, совершенно бескорыстно. Я имею в виду, что ни для собственной выгоды, ни для иных каких-то дел он полученные сведения не использовал, просто слушал, как ребенок сказку, и все. Люди любят внимание, так что без посетителей Тони не оставался никогда, даже в Первый День Года, когда столичные жители по традицииотсыпаются после предпраздничных хлопот, ему приходилось открывать трактир не позже полудня – чего не сделаешь для полудюжины постоянных клиентов, которым без завтрака в “Белом Доме” свет не мил.

Собственно, почему мне так толком ничего и не удалось вызнать о Тони – он был хорошим приятелем Джуффина Халли и, как я понимаю, перебрался в Ехо по его приглашению, даже жил поначалу в его доме на Левобережье. И трактир свой открыл не без помощи Почтеннейшего Начальника Тайного Сыска, уж я-то, не сомневайтесь, выяснил, чьими деньгами была оплачена аренда помещения. Джуффин на моей памяти частенько помогал землякам, но Тони – совсем другой случай, в его жилах не отыскалось бы и капли шимарской крови, тут двух мнений быть не может, знаю я их породу. Откуда на самом деле приехал Тони и куда потом отправился, я до сих пор понятия не имею – Джуффин умеет хранить секреты, свои и чужие, какие доведется, ничего с этим не поделаешь.

Как бы там ни было, а местечко получилось отличное, один из немногих столичных трактиров, куда язаходил порой без всякой надобности, просто отдохнуть и послушать пение. К тому же, если и была в столице многолюдная забегаловка, куда можно преспокойно заявиться в обществе призрака, так это “Белый Дом”. Тони только обрадуется удивительному происшествию, а завсегдатаи решат, что это очередная выходка хозяина, благо он порой еще и не так чудит; впрочем, все Тонины чудеса были совершенно невинными. То сотни пестрых бабочек под потолком летают, то зеркала вдруг перестают отражать посетителей, то выпивка в стаканах начинает менять цвет, сохраняя, впрочем, вкус и крепость, то деревянные суповые миски зазеленеют по краям свежими побегами – в общем, всякие милые пустяки, в Эпоху Орденов так многие развлекались, а теперь один только Тони ухитрялся фокусничать, не нарушая закон, обходился несколькими дозволенными ступенями магии – между прочим, я до сих пор не понимаю, как это ему удавалось.