Горе господина Гро

— Ну вот, — вздохнул я, сраженный его осведомленностью. — Муж Митти Дол мало того что сам пошел ко дну вместе с «Красной рыбой», он еще и двоих сыновей в последний рейс прихватил, прокатиться на каникулах. Так что она всех сразу потеряла, вот и пошла вразнос. Сбежала из дома, пила как не в себя, чтобы забыться, и как-то прибилась к Кобе — а куда еще ей было деваться? А несколько дней назад, как раз, когда нищие обнаружили детишек под Собачьим мостом, она вдруг протрезвела, сказала, что с нее хватит, привела себя в порядок и вернулась к родным. Теперь понятно почему. Эти маленькие монстры, не знаю уж, как их следует называть, ее приметили и позвали знахаря.

— Наверняка. Судя по тому, что вы рассказываете, эта ваша бедная вдова Митти нуждалась в его услугах больше, чем кто бы то ни было. Я вот спрашиваю себя: зачем они вообще принялись за убийства? Это доставляет им удовольствие? Возможно. Но думаю, дело не в этом, просто людей, для которых вместе с любимыми умирает весь мир, очень мало — к счастью. Не смотрите так на меня, Кофа, вы и сами знаете, что к счастью. Человек рождается одиноким; строго говоря, рождение — это и есть первый шаг навстречу одиночеству, таковы правила игры, в которую нас всех втянули, не спросив; жалобы не принимаются. Вообще, довольно странно, что я вам все это объясняю, потому что вы сами в этом смысле — почти совершенство и живой пример для подражания.

— Легко быть совершенством, когда тебе некого терять, — отмахнулся я. — Вот встретил бы в свое время какую-нибудь шуструю девицу, которая сумела бы наступить мне на сердце, — и прощай, живой пример для подражания. Другое дело, что пока мне в этом смысле везло. Или не везло — как поглядеть.

— Ничего, может статься, встретите еще. Какие ваши годы. Но это ничего не изменит, сами увидите. Когда появляется близкий человек — это прекрасное событие, драгоценный подарок судьбы, желанная передышка в пути, но одиночество было, есть и остается естественным состоянием всякого живого существа. Неспособность принять личное одиночество как норму — душевная болезнь, лечить ее, безусловно, надо, но уж точно не таким способом, который изобрел господин Гро… Ладно. Я, собственно, только и хотел сказать, что страдальцев было мало; в какой-то момент нашим нетерпеливым детишкам показалось, что их число растет слишком медленно, и тогда они взяли дело в свои руки. Никто не знает, на что способны такие существа. Думаю, они и сами пока толком не знают своих возможностей, но по мере того как их сила возрастает, а опыт накапливается, ребята делают удивительные открытия, одно за другим. В какой-то момент они научились отличать людей, еще не страдающих, но потенциально способных испытывать по-настоящему сокрушительное, всепоглощающее горе. И что самое для меня удивительное, как-то сообразили, что повод можно организовать своими силами — достаточно убить одного из пары, и дело в шляпе. Не знаю, как долго они учились убивать. Может быть, на это ушли годы, а может, сразу получилось. Факт, что их затея впервые увенчалась успехом семнадцать дней назад, а дальше все пошло как по маслу. В результате мы с вами наблюдаем за этим окном пятьдесят четыре чужих горя, которые стараются организовать рождение пятьдесят пятого, а их гениальный создатель валяется на полу в отключке, поскольку не готов жить дальше, осознавая, что натворил.

Габа тут же зашевелился, движимый, надо понимать, исключительно чувством противоречия.

— Прекрасный результат, — одобрительно сказал Джуффин. — Я думал, не меньше часа придется возиться.

— Надо жить дальше, да? — Габа едва ворочал языком, но ситуацию оценивал правильно.

— Надо, — подтвердил Джуффин. — Я отдаю себе отчет, что возвращать вас к жизни — не самый милосердный жест. Примите мои искренние извинения.

— Да нет, все правильно. Наверное, я должен что-то сделать? В смысле, чем-то вам помочь.

— Для начала скажите вот что. Вы знаете, что случится, если эти существа будут уничтожены?

— Я думаю, такое невозможно, — испуганно сказал Габа. — Как вы это себе представляете? Горе нельзя просто так взять и уничтожить — ни собственное, ни чужое.

— С этой бедой мы как-нибудь справимся, поверьте. В Мире существует не слишком много вещей, которые я не могу уничтожить, и ваши маленькие приятели явно не из их числа. Меня интересует, что после этого случится с вами и со всеми остальными? Спрашиваю вас как опытного знахаря и… — Джуффин замялся, подбирая подходящее слово, — и автора этого кошмара.

— Но я не знаю. Я никогда об этом не думал. Сама постановка вопроса…

— Можете не продолжать, — вздохнул Джуффин. — Значит, не знаете. Этого я и боялся.

— Во всяком случае, я уверен, что мы не умрем вместе с ними.

— Выходит, вы большой оптимист. Лично я сейчас не уверен вообще ни в чем.

— Связь между нами, безусловно, существует. Но не такая, как вы думаете. Вот если, скажем, убить меня, мое горе умрет вместе со мной. Я, сами понимаете, не экспериментировал в этом направлении, но уверен, что так и будет.

— Предлагаете проверить?

— Конечно, если надо, — мужественно подтвердил Габа Гро.